– Сначала едем в Ливи, – сказал Анж после раздумий. – Соберем парней.

Джонни молча кивнул и повел машину прочь из центра. На север, в Ливи, трущобы и район красных фонарей. Оттуда было рукой подать до Долин, ирландского квартала, дыре, где хозяйничали уличные банды, а после разгрома ирландцев заправляли евреи Лернера. Долины были обычным рабочим пригородом, где селились бедняки и эмигранты. Там проходила железная дорога, располагались доки и пристани, с которых в том числе доставляли по Мичигану канадскую выпивку. Долины приносили своим хозяевам солидные деньги. Район обрастал скрытыми складами и перевалочными базами. На такой и указал Михельсон перед смертью. Однако, какой именно, оставалось загадкой. Придется обыскивать все по очереди. Тихо это сделать не получится и велик риск нарваться на засаду. Поэтому не лишними будут пара-тройка надежных ребят. Посильнее, позлее и желательно с пушками. А таких теперь можно найти в Ливи.

Во время войн организация Фануччи переходила на осадное положение, бойцы селились на съемных квартирах, разбросанных по всему городу, выбираясь только на дело: поговорить, подраться и пострелять. Одна из таких квартир находилась в злачных кварталах, где все копы были давно куплены, а шлюхи – непривередливы и трудолюбивы. Анж знал, что сейчас в ней и расположился отряд Карло Тотти, которого все звали Испанцем. Карло был славным малым, ветераном, как и Анж. Быстро все схватывал и так же быстро действовал. В теперешнем положении не было кандидатуры лучше, чем Испанец и его ребята.

Район красных фонарей сверкал, как и центр, но делал это по-своему. Если там огни и неоновые вывески походили на гостеприимный свет домашнего очага, то здесь их мерцание напоминало подмигивание развратной любовницы. По тротуарам прогуливался более разношерстный народ. Простые работяги, идущие в свои хибары с поздних смен, пьяницы, торчки и карманники, которые их караулили. Тут и там стояли уличные девки. Неподалеку от них всегда маячили внимательные сутенеры и их громилы, чаще всего чернокожие, разодетые, как попугаи. При виде последних Джонни сплевывал в открытое окно и тихо ругался себе под нос. Потом всегда быстро крестился, целовал пальцы и просил у Господа прощения за свой грязный язык.

Испанца они нашли в старом двухэтажном доме, древнем и гнилом, как сам Чикаго. В подвале размещался подпольный бордель «для своих», который держали итальянцы. На первом этаже работала мясная лавка. В ней продавали лежалую свинину и обеспечивали прикрытие для заведения снизу. На втором этаже, в двух просторных, но пыльных и захламленных квартирах расположились парни Тотти. Анж как можно более быстро и доходчиво объяснил им ситуацию.

Свет в комнатах не зажигали. Через окна проникало свечение улицы. Тусклый холод уличных фонарей, мерцание красного и синего. Испанец, тощий и смуглый, в полумраке почти черный, как негр, слушал и молча поглаживал короткую бородку, из-за которой и получил свое прозвище.

– Как по мне, слишком много суматохи из-за двух жалких бочек, – сказал он наконец.

– Все, что я знаю, Карло, – ответил Анж. – Дон Фануччи дал мне задание найти их. И пообещал щедрую награду в случае успеха. Мне и всем, кто придет на помощь.

Испанец улыбнулся.

– Дай нам десять минут на сборы, Анжело.

Все были готовы через пять.

*

Дюжина бойцов отправилась в путь на четырех машинах. В «Форде» с Анжем и Джонни ехал сам Испанец, молча сидел на заднем сидении. Трущобы Долин поднимались вокруг мрачными громадинами. Казалось, что рано или поздно они обязательно сойдутся вместе, создадут непроницаемую стену, загонят людей в тупик, из которого не будет выхода. Здесь не было неонового лоска большого города. Редкие прохожие спешили поскорее убраться с улиц, тут и там косо смотрели одинокие окна, тускло подсвеченные изнутри керосиновыми лампами, как глаза шпиона, глаза убийцы.