– Привет, Санёк, чего делаешь?

– Валяюсь на кровати.

– Айда сусликов ловить.

– «Щас» выйду, мужики.

Я надел босоножки и вышел во двор. Все мы были в шортах, босоножках и без маек, отчего лица, тела, ноги и руки были загорелыми, а к концу дня ещё и чумазыми. Я поинтересовался:

– Пацаны, а зачем нам суслики?

– Ты чего, Санёк! В заготконторе за шкурку 30 копеек дают. Можно наловить их и хорошо заработать.

– Разве что хорошо заработать. Ладно, пошли.

– Бери вёдра.

Я обратил внимание, что все пацаны имели с собой по два ведра, а у Кости был велосипедный ключ, которым открывалась колонка.

– А где ловить будем?

– Там, на вертолётном поле.

В километре от нас было старое кладбище, рядом с которым находилось вертолётное поле, на котором базировались вертолёты полевой авиации, опыляющие поля разными химикатами. Набрав из колонки полные вёдра воды, мы, худые 10-13-летние пацаны, пыхтя и останавливаясь на «перекур», потащили их на это поле, ёрш его медь вместе со всеми сусликами. Я устал так, как никогда в жизни не уставал – руки просто вытянулись от этой тяжести. Дотащившись до поля, в очередной раз поставили ведра на землю и, разлеглись отдохнуть на травке.

Полежав и поболтав о жизни, приступили к делу. Сусликов было много. Они стояли столбиками возле своих норок, осматриваясь по сторонам. Иногда перебегали между норками, мелькая в траве. Осмотревшись, Костя произнёс: «Что, славяне, пошли ловить».

По двое мы садились возле дырки в земле, куда прятался суслик, и, пока один лил воду, другой держал руку возле норы, чтобы схватить зверька, когда тот выскочит. Промахнёшься, он сбежит или вцепится тебе в палец острыми зубками, повиснув на нём. Ничего, приноровившись, наловили десятка три зверьков.

Запихав их в вещмешок, ничего умнее не придумали, как притащили улов ко мне домой. Надо же, как у меня отключилась голова, захваченная общей идеей. В итоге двор тёти Нины превратился в разделочный цех. Суслика надо было поймать в мешке, при этом они больно кусались, стукнуть молотком по голове, а затем с убитого снять шкурку – увы, но живых сусликов заготконтора не принимала. Я был главным «мясником», другие парни жгли костёр, чтобы добыть золу, третьи промывали стянутую шкурку в воде. Естественно, никто трупики в мусор не складывал, и они лежали там, где их оставили. Тут же крутилась сестра. Женька, философски осмотрев, чего мы творим, только покачал головой.

Когда пришедшая из техникума мама увидела, чем мы занимаемся, шума было много. Между тем дети познавали мир, подражая взрослым. Самоё досадное, что шкурки я подготовил и высушил по всем правилам «шкурной» обработки, но сдавать их в контору никто из нас не пошёл. Больше за сусликами наша банда не ходила.

Зато вместе со мной по вечерам ребята стали ходить в школу, где на спортплощадке мы подтягивались на турнике, крутили подъём-перевороты, выжимались на брусьях. Здесь собиралось много ребят: одни играли в футбол, волейбол или баскетбол, другие с сигаретами в зубах сидели на лавках у футбольного поля и перетирали за жизнь, третьи так же болтались на турниках. Причём, представители всех этих групп могли повисеть на турнике, побазарить с другими парнями у лавок и пойти поиграть в тот же футбол.

Как-то вечером, когда я подтягивался на турнике, парень, которого называли Акулой, крикнул мне:

– Эй, шкет, в футбол играешь?

Я понял, что это он обращается ко мне, и закивал головой:

– Играю.

– Тогда греби сюда!

Я уж было подумал, что сейчас стану играть в нападении, но услышал следующую фразу:

– Давай на ворота, шкет!

Что же делать, играли старшеклассники, так что где быть пятиклашке, как не в воротах. Правда, ворота были гандбольными, как и само поле, так что защищать их было несложно. Игра у меня пошла. Бывало, что нападающие противника очень даже прилично били по воротам, но я «тянул» эти мячи и даже отбил пенальти. Игрок пробил по центру прямо в меня, так что я просто выставил вперёд руки и взял мяч. Зато взрослые пацаны подходили и хлопали меня по плечам, мол, молодец.