У Лели вдруг закружилась голова. Какая еще работа? Она едва понимает, как существовать, а ей говорят еще и какую-то работу делать.

Хорс заметил, как Леля побледнела, и добавил, слегка смягчив тон:

– Не переживай. Там нет ничего сверх того, что ты теперь умеешь. Большая часть работы вообще бумажная. Просчитать среднюю температуру. Определить дату Самого Жаркого Дня… Знаешь такой?

Леля слегка нахмурилась. Она хотела промолчать, но Хорс пристально смотрел на нее, ожидая ответа, и Леля сказала:

– Самый жаркий день в году?

– Именно, – сказала Хорс, стукнув по столу кончиком ручки.

Ручка была обыкновенной, шариковой. Леля уставилась на нее, как в Яви уставилась бы на крылатого пса. Проследив за ее взглядом, Хорс поднял ручку и сказал:

– Тебя удивляет это?

Леля кивнула. Она пробыла в Нави не долго, но у нее уже сложилось впечатление, будто все здесь застряли во времена старых сказок.

– Ничего удивительного. Все вещи, изобретенные людьми, появляются у нас тут, если мы этого захотим. Например, если захочешь все-таки переодеться, то просто хорошо представь новую одежду, открой шкаф и она там будет.

Леля смутилась, потому что до сих пор верила, что всем все-равно на ее пижаму. Она выглядела прилично… ну, как для пижамы. Хотя когда бы она успела переодеться? Тут все ее куда-то ведут и куда-то зовут.

– Поняла, – сказала Леля. – Тут все предметы так работают? Что насчет растений? Просто я утром задела плющ у себя в комнате, и она так разросся…

Конечно, собственный вопрос показался Леле тупым. Но Хорс вдруг улыбнулся.

– Нет. Тут кое-что другое… Это твоя уникальная сила, как богини весны и лета, иметь власть над растениями. Ты можешь их вырастить за секунды или заставить сгнить.

– Уникальная? – спросила Леля. – Другие так не могут? У них какие-то свои силы?

Хорс кивнул.

– Морана может охлаждать, замораживать и вызывать бурю… У других потом, если захочешь, сама узнаешь.

– Хорошо.

– Что еще?.. – сказал Хорс, обращаясь не к Леле, а к бумажкам.

Он замолчал ненадолго, но Леля успела заскучать. Она оторвала взгляд от Хорса и увидела, что к ним мчит Сема. Он казался жутко довольным и потому Леле стало интересно, все ли в порядке с Ярилой.

Приблизившись, Сема радостно тявкнул и положил морду Леле на колени. Морда была тяжеленной, но Леля не согнала Сему и стала чесать его меж бровей.

– Сема, не мешай… – сказал Хорс, снова обращаясь к бумажкам, а не к живым существам. Но потом он поднял голову и добавил: – Хотя, знаешь, оставайся. Поможешь показать кое-что.

Сема отнял морду от коленей Лели и ей показалось, что он кивнул. Затем он сел на задние лапы и стал сосредоточенно гонять хвостом по земле пыль.

– Значит, Леля, – сказал Хорс. – Ты теперь хоть и стала богиней, но тело у тебя осталось человеческим. Это значит, что тебе все еще будет хотеться есть и спать. Но, во-первых, гораздо меньше. А во-вторых, вместе с тем у тебя появятся… постепенно, скорее всего, новые возможности. Например, твои силы с растениями, которые ты уже успела обнаружить. А еще раны будут заживать, как на… да, как на собаке.

Сема тявкнул, привлекая к себе внимание, и мотнул мордой, мол, не соглашается с этим.

– Думаешь? – спросил у него Хорс. – А ну-ка, покажи. На Леле.

– Что? – спросила она.

Но никто ей не ответил. Сема встал, чтобы подойти к ней. Он сделал движение, будто хочет снова положить морду на колени. Леля даже занесла руку, чтобы его погладить. Но тут ее ладонь пронзила сильная боль. Сема укусил ее. Леля взвизгнула и, скривившись, попыталась отнять ладонь. Но зубы верхней и нижней челюсти Семы сошлись, потому как забрать руку не получилось.