У них везде легко получается ужиться. Готовность помочь у бакинцев как потребность. В разности людской они как рыбы в воде, и везде где живут, находят особую неповторимость. Так, что, Бахруз, у нас есть что применить на новом месте.

– Как там младшие? – спросил Эльман.

– Ничего, стойко стоят, – ответил Бахруз, и совсем не заметил, как Самир очутился рядом с ним.

– И Самир у нас молодец, – во всеуслышание заявил Бахруз, – на него можно положиться.

Самир улыбнувшись, подошел еще ближе к брату, с желанием так же перекинуться несколькими словами с Эльманом.

– Да, вот он и сам рвется, хочет тебе что-то сказать, – Бахруз попытался передать трубку Самиру, но тот прошептал тихо: «Скажи Эльману, он помнит о моей просьбе?»

– Эльман! Самир спрашивает, ты помнишь о его просьбе, – кивая головой Самиру, Бахруз спросил старшего брата.

– Скажи ему, помню и ищу ему «Мерс» Е-класса. Как найду, так сразу дам знать. Бахруз, кто в Москве встречать будет, Сергей? – спросил Эльман.

– Да, Сергей! – ответил Бахруз.

– Ну и хорошо, значит ты в надежных руках. Передавай ему привет. Ладно, Бахруз, будем закругляться, – Эльман напомнил о времени. – А нашим скажи, что я завтра позвоню – буду успокаивать. Как долетишь до Москвы, дай знать. Все, пока. Всем нашим привет.

– До связи, брат, всех наших поцелуй от меня, – в ответ добавил Бахруз.

– Ну что, чувак, – положив трубку, сказал Бахруз младшему,

– тебе там машину ищут, а ты тут, блин, мне концерт устраиваешь.

– Ну что, Эльман сказал насчет машины, – с нетерпением спросил Самир.

– Все будет хорошо – ищет тебе «праздник», который всегда будет под тобой. Ну все, теперь мама, – тяжело вздохнул, Бахруз и направился на кухню.

Самые крутые повороты судьбы возникают, как мысли, наедине,

а решения претворяются в жизнь после обсуждения с одним единственным человеком. Бахруз должен был предстать перед матерью. Он желал, для уверенности, перед предстоящими событиями, получить от нее всяческие заверения, что она будет беречь себя. Взамен Бахруз был готов обещать ей весь мир ради того, чтобы их мир устоял – мир одного дыхания и поделенной души. Он был уверен, что ее советы самые насущные, а напутствия самые заветные.

Бахруз зашел на кухню. Там Лейла готовила кашу из муки. Запах незабываемый. Она кормила их ею зимой. Считала, что это надолго снабдит детей энергией.

– Мама! Это для меня ты готовишь? – спросил Бахруз.

– Да, тебе, сынок. Дорога длинная, это тебя согреет, – ответила Лейла.

Бахруз не стал препятствовать готовке, хотя он давно не ел эту кашу – она ему никогда не нравилась, он ее так и не научился воспринимать. А Лейла наоборот, не отступала от своего меню, когда дело касалось долгой дороги. Знала толк в подобной еде и пользу для собственных детей.

– Вот, готова! – Лейла села с тарелкой, заполненной до краев, за стол рядом сыном.

– Надо остудить, а то горячей меньше съешь, – заботливо помешивая кашу, приговаривала Лейла.

Бахруз понял, что мать оттягивает момент начала разговора, после которого ее сын просто уедет.

– Кто звонил? – спросила Лейла.

– Эльман, – ответил Бахруз.

– Как у него?

– Вроде бы все в порядке.

– А что со мной не поговорил? – спокойно спросила Лейла.

– Он завтра позвонит, мам, – ответил Бахруз.

– Понятно! Успокаивать будет. У него это хорошо получается. Сергей будет тебя встречать, не подведет? – сохраняя умеренный темп разговора, спросила Лейла.

– Все будет хорошо, мама! – положив свою руку на руку матери, Бахруз попытался ускорить начало предстоящего разговора. – Все будет хорошо, мама! Слышишь! – в следующую секунду он понял, что последнее слово он подобрал неверно – мать прослезилась.