Хотя, он все еще улыбался, у меня возникло ощущение, что его предупреждение было слишком реальным.

Каспар вздохнул. «Кому я принадлежу, со временем станет ясно», – продолжил он. «На самом деле, завтра рано утром ты будешь стоять перед ним.»

Вздрогнув, я застыла на подоконнике.

Я наблюдала, как Каспар поднялся с кресла и поправил свое прекрасное пальто.

Завтра утром…

По щелям в окнах и небольшой порции еды, которая скоро наполнит мой желудок, я поняла, что сумерки уже недалеко. Уже через час небо должно было окраситься в красные и пурпурные оттенки. И это действительно оставило мне одну ночь жизни…

Завтра я встречу свою смерть.

Каспар поставил что-то крепкое возле двери.

Я вытянула шею и увидела край сундука, замок которого Мила целый час пыталась взломать прошлой ночью. Даже этот час, проведенный со мной вместе, не заставил ее много болтать.

«Умойся и оденься подобающим образом.»

Каспар присел к сундуку и отпер его одним из ключей, которые висели на его большом кольце.

«Независимо от того, как сложится твоя судьба, ты оденешься так, чтобы угодить и проявить уважение Богам.»

Он поднял крышку и встал высокий и стройный.

Я не сдвинулась с подоконника. «Я переоденусь после того, как умоюсь.»

Я бросила взгляд на крошечный металлический таз, в который едва могла втиснуться. Но, таз есть таз. Миле просто нужно будет помочь мне дотянуться до спины и, возможно, вымыть мне волосы. Каспар пожал плечами. «У тебя есть вся ночь.» Затем, его жестокая улыбка обратилась ко мне. «Сомневаюсь, что ты сомкнешь глаз.» Я побелела, и Каспар ушел. Но я была не одна. Чудовище начало открывать дверь, чтобы вырваться на свободу. Во мне была тьма. Она обвивалась вокруг моих костей, как матросский канат. Но тьма не обхватила мою душу, она исходила из моей души.

На острове Малая Муксалма, увидев, что моя сила сделала с моей мамой, я боялась высвободить свою тьму. Ведь она принесет только еще больше боли и ужаса, ранит глубже, чем время может излечить. Стоя у ограждения наружной палубы судна, я прокручивала все это в голове, снова и снова, чувствуя, как под моей кожей каждый прилив гнева танцует с ужасом.

Почувствует ли Мор нечто большее, чем мой секретный дар? Сможет ли он проникнуть в мою душу глубже, чем кто-либо, когда-либо осмелился бы, и вырвать из меня жестокость?

Это был не вариант. Чудовищу нужно оставаться быть скрытой. Наш путь на судне подходил к концу, и чем ближе мы подплывали к Асии, тем больше я в ней сомневалась.

Мор был Злом. Злым Богом, которого следует бояться больше всего на свете. Он может использовать мое Чудовище против меня. Заставить меня совершить жестокость, о которой я мечтала всегда. При этой мысли мои ногти сильнее впились в испорченную солью древесину.

Я почувствовала укол занозы, но укус боли не достиг моего каменного лица.

Внутри я боролась – рыдания и крики ужаса. Снаружи, я была статуей, той, о которой мы слышали от моряков, посещавших наш остров. Как они говорили, эти статуи были разбросаны по всей столице и, как говорили, были вылеплены из упавших звезд.

Будь то звезда-статуя или деревянная дубинка, это не имело значения. Внешне, я оцепенела, потому что, если я позволю небольшой трещине сломать поверхность, все взорвется. Скорее всего, я выброшусь за борт.

Возможно, мне следовало это сделать.

«Тоже не можешь заснуть?»

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это Мила подкралась ко мне по скрипучей палубе. Ее утренний голос был знаком, слаще ягод.

Она подошла ко мне и положила руку на мою липкую, слишком крепко вцепившуюся в деревянную перегородку. Желание отбросить ее руку было соблазнительным.