– Слушаю.

– Почему Мост влюбленных? Там что, традиционно местные жители чпокаются?

Парни снова заржали, но быстро прекратили.

– Нет, не поэтому, – звучит серьезный голос в ответ. – А потому что там неподалеку, в километре, находится центральный ЗАГС Клёновска. Когда мост построили, а было это лет сорок назад, молодожёны стали там фотографироваться и вешать на ограду замочки со своими именами. Ну, вроде как наш брак нерушим, пока висит этот замок, – пояснил лейтенант. – Ещё вопросы? Вопросов…

– Товарищ командир, какое прикрытие? – спрашивает Митя.

– Нет его. У Боцмана и Лешего другая задача. Ваша не слишком сложная. Максимум, что могу, – это прикрыть артиллерией отход, если понадобится. В остальном справляетесь сами. Свободны. На сборы десять минут, потом выдвигаетесь. На выполнение задачи у вас… – Грач смотрит на часы. – Сутки. И пусть вам не кажется, что много. По прямой до того моста отсюда – два километра всего. Но это вражеская территория, двигаться надо… хотя что я вам рассказываю. Сами всё знаете. Разойдись.

Мы с Митей спускаемся в «нашу» квартиру. По дороге он ворчит на меня. Мол, чего лезешь вечно со своими дурацкими вопросами? Я же отвечаю, что никакие они не дурацкие. Надо знать получше местность, которую предстоит разведать. Командир же парирует: мол, ну и что тебе дало это название? Мост Влюбленных. «Глупость какая-то!» – недовольно ворчит Митя. Но это он просто волнуется перед заданием, всегда таким становится накануне. Я-то знаю, что он романтик в душе.

Может, не такой большой, как я, но все-таки. Правда, порой до его романтичной натуры бывает сложно добраться – снаружи её плотно прикрывает крепыш в военной форме, обвешанный оружием. Хотя если на меня со стороны посмотреть, та же картина: автомат, пистолет, гранаты, рожки, парочка ножей. Один на груди, второй на лодыжке. Хотя нет, я знаю, что у Мити есть ещё один, секретный ствол. Не тот, что между ногами, а вполне себе огнестрельный. И держит он его на спине в специальном кармашке. Так, на всякий случай.

В квартире мы тщательно готовимся. Идти придётся днем, и хотя погода по-прежнему хмурая, периодически начинает срываться мелкий унылый дождик, все-таки это не ночь. Хотя, учитывая аппаратуру нашего врага, от него и ночью-то особенно не спрячешься. Вся надежда на обычную человеческую глупость. Как у того дозорного вчера ночью. Точнее, всех трёх. Один спал на посту, а те двое шатались на самом верху многоэтажки, бросив товарища одного. Вот все и поплатились. Только постоянно рассчитывать на везение нельзя. Как нельзя недооценивать противника. Это чревато поражением.

Мы тщательно проверяем и чистим оружие, подгоняем экипировку, берем с собой побольше патронов, гранат и воды, поменьше – сухпайков, потому что без пищи мы протянем несколько дней, а без боеприпасов, да при активном огневом контакте, и десяти минут не продержимся. Может, на открытой местности, где-нибудь в чистом поле, как наши прадеды воевали в Великую Отечественную, и удалось бы нехотя постреливать пару часов. В городе, когда все решают доли секунды, а схватки короткие и яростные, выживает тот, у кого рожков, набитых патронами, больше. И гранат, чтобы зашвырнуть во врага.

Десять минут, отведенные нам комроты, пролетают незаметно. И вот мы уже стоим в коридорчике, где совсем недавно так сладко спали. Митя притягивает меня к себе и сладко целует. Нежно, долго, горячо. Наши языки сливаются в тугой влажный узел, и расцепляем губы, когда уже становится невмоготу: хочется сбросить с себя одежду с оружием и заняться отвязным безбашенным сексом на грязном полу. Но приказ есть приказ, а война – войной.