– возможность самопожертвования, эдакое мазохическое состояние, как следствие эволюционного развития предыдущего пункта;

– возможность превратиться друг с другом в одно целое, слиться двумя половинками или какие еще могут возникнуть синонимы любви и так далее.

Только не секс.

Хотя чего греха таить – природа брала свое, посылая одурманенному официальной идеологией мозгу послания от жаждущего плотского наслаждения тела.

Секс представлял закрытую тему, да и слово это применялось разве что в медицинских источниках или специальной литературе по психологии. В общем, секса у нас в стране не было. И когда в десятом классе, Анатолий Николаевич Головко – учитель физики по прозвищу Холодильник, преподававший по совместительству астрономию, вручал мне с Галкой армейский бинокль, на один вечер, для наблюдения Луны в ее полной фазе и двусмысленно улыбался, я немного недоумевал. Что он имеет в виду, хотя организм, которого не обманешь никакой идеологией, почему то трепетал. При этом он по-отечески наказывал:

– Только бинокль не потеряйте.

Лишь сейчас начинаю воспринимать задание Холодильника как награду за одержанные победы в олимпиадах по физике. История знает множество форм поощрений за выдающиеся заслуги: титулы и чины, ордена и медали, наградное оружие и часы, деньги и земляные наделы: всего не перечесть. Наконец грамоты или место на доске почета…. А тут! …командировка в ночную степь! И с кем? С вожделенным объектом грез и мечтаний! Молодец Холодильник!

Да, организм не обманешь никакими внешними факторами, он всегда может выбрать то, что выгодно ему, что ему нужно сиюминутно и в перспективе. Обмануть его может только разум, который находится в голове, являющейся его организма неотъемлемой (?) частью. Короче, весь вечер тело, измученное тестостероном, думало о Галке, и чувствовало взаимный интерес с ее стороны. Однако разум, вместо того, чтобы мобилизоваться, придумать варианты моего продвижения во взрослую жизнь, продвижения к ее телу и действовать по, заложенному природой, генетическому сценарию, всячески тормозил возможные варианты сближения и предпочитал думать об этой идиотской Луне и о бинокле.

В общем, секса у нас с Галкой не было, как, впрочем, и по стране в целом. Единственное, чем я мог гордиться в тот вечер, это то, что не потерял бинокль.

Впрочем, я отвлекся. Все это осталось в прошлой жизни, примерно за год до описываемых событий, и чего я добился за этот год? Ну ладно, окончил школу, ладно поступил в институт, даже овладел искусством верховой езды, однако продолжал оставаться девственником, и это обстоятельство здорово роняло меня в собственных глазах.

Как неоднократно упоминал, мы все страдали от избытка переполнявшей нас сексуальной энергии. Молодые, наполненные силой и здоровьем организмы, не израсходовавшие за день и части ее, бродили на склоне дня по селу, разбрызгивая тестостерон, который казалось, булькая и пузырясь, выплескивался даже из ушей. Поэтому когда Вова Суторма заявил, что видел на селе двух девчонок и даже перекинулся с ними несколькими фразами, на предмет встречи вечерком, я с радостью согласился разделить с ним компанию. Это произошло незадолго до завершения нашего пребывания в колхозе и вполне могло сойти за романтическое приключение.

Вечером у сельсовета нас ждали две подруги – работавшие в райцентре и приехавшие на выходные уроженки села, несколько старше по возрасту, что нас абсолютно не тревожило. Расположившись на скамейке, мы приступили к свиданию. Истосковавшийся по аудитории Вова налег на любимого конька – интеллектуальную болтовню, мне же отводилась роль Кисы Воробьянинова: чопорно надувать щеки и иногда повторять нечто вроде важного: «Да, уж».