Попробовал осторожно присесть, но природу не обманешь: ткань и резинки ненадежные оковы для восставшего хулигана. Сообразив, что вернуть его в темницу никакими усилиями невозможно, не мешкая бросился в воду и плыл-плыл-плыл, пока не понял, что спасательный катер направляется не куда-нибудь, а ко мне. Развернувшись, устремился к буйкам.

Когда выбрался на берег, соблазнительницы уже не было. Спугнул ли столь поспешным бегством её “безмятежный сон”, или, наоборот, разочаровал, заглотив наживку и в последний момент сорвавшись с крючка, – так и осталось загадкой. Но, с тех пор места на пляже выбирал осмотрительней, ибо чувствовал в себе силы необъятные, бороться с которыми еще не научился.

После обеда познакомился с соседом по комнате. Виктор прилетел сюда аж с Сахалина – родители отправили на море по профсоюзной путевке.

– Так у вас же целый океан под боком, – удивленно напомнил ему.

– Ну, не совсем под боком, да и купаться холодно. А тут бесплатная путевка на материк и самолет за полцены. Грех не воспользоваться, тем более, мы с отцом вместе работаем.

– Ты работаешь?! А я думал, школьник.

– Да ты что, Толик! Школу в прошлом году окончил. В институт два раза поступал. Правда, мимо, – удивил он. А я-то принял его за ровесника.

После мертвого часа вдвоем отправились на море, в сторону порта. Там чуть получше, чем напротив лестницы, да и море, конечно же, глубже, чем на детском пляже. Первым делом опробовал снаряжение. Видимость в мутной воде не ахти, зато плавать в маске гораздо удобнее. Теперь на воде мог держаться часами, причем, ничуть не напрягаясь. Несколько раз намеренно заплывал за буйки, а заметив спасательный катер, успевал вернуться. Ласты бы, но на них денег не было.

Вечером, отправив Виктора в биллиардную, снова слушал пианиста.

И полетели-помчались дни-близнецы. К жаре быстро привык, солнце уже не беспокоило, а в теплом море мог находиться часами, плавая вдоль берега в зоне буйков.

Вечера не тяготили. Прямо под окнами танцы под хорошую музыку. Взрослые обитатели санатория меня не интересовали, как и их танцы. Но музыку слушал с удовольствием. Первое время Виктор приглашал за компанию, но я лишь смеялся:

– С кем танцевать? С тетками и старушками? Я даже с девочками на школьных вечерах не танцую.

– Ну, и напрасно, Толик. Здесь такие симпатичные тетки. Ну, как хочешь, – объявлял он и уходил вниз, а я, устроившись на лоджии, наслаждался теплым вечером и наблюдал за похождениями приятеля.

Удивляло, что молодой мужчина тянулся к зрелым женщинам и приглашал только их, игнорируя девушек своего возраста. Когда спросил, он лишь рассмеялся:

– Чудак ты, Толик. Тетку уговаривать не надо. Раз, и в дамках!

– А зачем уговаривать? Пригласил, и танцуй, – невольно развеселил молодого ловеласа.

– Ну, Толик! Танцы – это так. Самое интересное потом.

– А что потом?

– Да, всё! Ты что, с девочек трусики не снимал? – насмешливо глянул Виктор.

– Нет. А зачем?

– Ну, с тобой все ясно. Значит, не видел, что у них там?

– Почему не видел. Сами показывали. В детском садике еще, – сообразив все же, о чем это он, ловко соврал про детский садик, в котором никогда не был.

– А в яслях не показывали? – рассмеялся он.

– Нет, – обиделся я и даже отвернулся, внезапно ощутив, как лихорадочно забилось сердце от одних только разговоров на животрепещущую, но наглухо закрытую для меня тему, – Так вы что, и по-настоящему? – покраснев, все же спросил опытного в этом деле приятеля.

– Нет, как в детском садике! – окончательно развеселился тот.

– И где, интересно, вы этим занимаетесь? – спросил на всякий случай. А “случай” уже вторую неделю бессовестно ломился в душу подростка видением пляжной соблазнительницы, неотступно будоража и без того пылкое воображение.