Ран спустился в столовую. Картина немногим отличалась от предыдущего утра. Во главе – отец, уже в жилете и пиджаке, будто домашней одежды у него нет вовсе, неизменно с прямой спиной и острым взглядом – зачем вообще на столе ножи? По правую руку – Рем. Он хотя бы позволял себе носить рубашку из более мягкой, чем у выходной, ткани, но Ран ни разу не видел, чтобы брат зевал или тер глаза, чтобы у него появились мешки – любая тень, отличающая от машины. Впрочем, как Рем смазывает шестеренки, он тоже не видел. А вот толстячок-слуга блеклым взглядом невыспавшегося человека напоминал самого Рана, хотя это не мешало ему ловко прислуживать за столом. Будь мать здесь, своей мягкой улыбкой она бы разбавила этот парад хмурых героев, но уже второй месяц она отдыхала на минеральных водах, леча желудочные боли.

Ран с удовольствием набросился на яичницу, бекон, вафли, пока отец и Рем медленно попивали кофе. Завтракать они не любили, но какого-то черта придерживались традиции собираться ежедневно в семь. Когда кофейник опустел, а слугу отпустили, Рем доложил, как прошла встреча с Гердаром Рейтмиром.

– Трус, – это была единственная оценка, которую позволил себе отец. – Реман, узнай, запустил ли Рейтмир делопроизводство, и сделай пожертвование в их приют, скажем, на десять процентов, в качестве аванса. Хватит угроз, обиженные союзники хуже врагов.

«Как заговорил», – фыркнул Первый.

Отца и правда будто подменили: раньше оставлять обиженными он не боялся и ради успеха задумки не брезговал любыми методами.

«Он хочет большего, – пояснил Второй. – Теперь он будет действовать иначе».

– Хорошо, – кивнул Рем. – Что мы собираемся возить?

Ран оторвал взгляд от тарелки. Брат не менял выражения, не показывая ни интереса, ни обиды, что отец не дал ответов раньше и заставил заключить сделку буквально на воздух. В этом тот остался прежним: говорил немного, а задания давал охотно – и крутись как хочешь.

– Оружие, – отец улыбнулся, повернувшись к окну и прищурившись на солнце, забывшее, что в Норте ему не положено светить так ярко.

Рем кивнул. Тоже не поверил, что отец решил заделаться честным торговцем, и догадался, о чем говорит с Гердаром на самом деле.

– Отец, я хотел повторить вам, – начал Ран, – слова Рейтмира. Он сказал, что у нас нет магов, и удивился, откуда мы их взяли – как Адваны достали из клеток? Думаю, это важно.

Хоть отец и сидел неблизко, Ран отчетливо видел, как расширились у него зрачки. Он прижал руку к голове, кивнул каким-то своим мыслям.

– Зайдите ко мне в полдень, – обронил отец, вставая. – Я хочу кое-что проверить, а затем мы обсудим, что делать дальше. У меня будет поручение для вас обоих.

Прежде чем выйти, отец задержался на Ране взглядом и улыбнулся, словно довольный котяра. Похвалой или одобрением это не было – исправно работающий инструмент хвалить не принято.

***

У отца всегда пахло кофе, сигарами и книгами. Каждый из этих запахов Ран любил, но в кабинете они почему-то отдавали горечью на языке.

Ран и Рем еще не опустились на стулья, отец уже начал:

– Как я сказал, мы наладим торговые связи с Кирией. Кроме этого, мы будем направлять на острова гуманитарную помощь. Делать это необходимо не от имени Альтера – от твоего, Реман.

Ран наблюдал за отцом, восседавшем в массивном кресле, подобно королю на троне, и по взглядам, по позе, по тону пытался разгадать его замыслы. Он ухватился за Кирию крепче, чем утопающий – за деревяшку. Хотел открыть там свои заводы? Долгий и странный путь. Стремился кого-то из семьи сделать наместником на одном из островов? В этом была польза, но назначением занимался секретарь по делам колоний, преданный Адванам до мозга костей. Все указывало на то, что отцу нужно восстание – он хотел показать несостоятельность их управления?