Вот и этим утром Ванькин маршрут начался с обхода придомовой территории. Обойдя строение с тылу, начал поочередно цепляться к копошащимся на строительных лесах корейцам. Те уже привыкли к надоедливому пацану, мало понимая его безудержную словесную трескотню, дружелюбно улыбались, махали руками в знак приветствия и молча продолжали жужжать шуруповёртами, крепя сайдинг к деревянным стенам дома. Ванькиного друга Егора Даниловича там не было: видно укатил в город по делам. Бесцельно потоптавшись по сугробам, Ванёк принялся набивать карманы куртки валяющимися на бетонной отмостке прямо у стен дома шурупами и саморезами. Роняя их сверху озябшими на морозе руками, корейские строители не утруждали себя заботой собрать потом то, что приобреталось не за их деньги, а потому не представляло для них никакой ценности. Напрасно Егор Данилыч читал им лекции, что разбрасываться материалами – свинство! Они только ехидно хихикали, щуря и без того узкие глазки, и продолжали гнать объёмы, не заморачиваясь на такие мелочи.

Хозяйская жилка у Ваньки проявлялась с детства: он подбирал и тащил в дом всё, что попадало под руку. Мать, наводя в доме порядок, ворча и чертыхаясь, выгребала у сына из-под кровати, из ящиков письменного стола и шкафа с одеждой груды ненужного хлама. Чего только «домовитый» малец не пёр в дом: и гнутые гвозди, и пластиковые бутылки, и картонные коробочки, какие-то подшипники, гайки, запчасти от велосипеда, найденные на помойке старые утюги, чайники, дверные замки… Откуда в нём была эта тяга – мать недоумевала. Сама – воспитанница детского дома, не ведающая роскоши и достатка, была достаточно замкнутой, немногословной, привыкшей самостоятельно решать все житейские проблемы, но при этом оставаясь болезненно гордой, не допускающей к себе жалости женщиной. Предательство и бегство мужа пережила стойко, доверяя свою бабью слабость лишь старой перьевой подушке по ночам. Родила Ваньку, уже будучи далеко не молодухой. Даже в юные годы желающие приударить за ней в очередь никогда не выстраивались. Причиной всему была, мягко говоря, её неброская внешность. Ни красотой, ни фигурой, ни ростом, ни интеллектом Томка не блистала, а потому, особо не раздумывая, повелась на первую же попытку закадрить бабёнку одного подвыпившего местного «гусара» из бывших сидельцев. Их краткосрочный роман закончился ровно на третьем месяце Томкиной беременности. Тупо уставившийся в пол, явно ошарашенный неожиданной новостью «Казанова» просидел ещё так – в позе медитирующего Будды – с полчаса, потом молча встал и вышел с дымящейся сигаретой во двор. Больше его никто не видел. Как корова языком слизала будущего папашу! Вариантов у Тамары не было. Как не было ни родных, ни близких, кто бы дал дельный совет или поддержал материально. Но реально осознавая, что второй попытки стать матерью у неё уже, скорее всего, никогда не будет, она твёрдо решила рожать! Слава Богу, родился Ванька, хоть и немного недоношенным, с маленьким весом, но вполне себе здоровеньким, прожорливым и горластым. Уж что-что, а поорать он просто обожал! Какими только народными премудростями и хитростями не пыталась унять его писк и визг молодая мамашка, но орал он день и ночь, неведомо по какой причине. За первые полгода Ванькиной жизни с ума едва не съехали все соседи, доведённые до бешенства постоянным рёвом неугомонного детёныша. Прекратил голосить маленький Ванька лишь после того, как «поколдовала» над ним сердобольная старушка Лаврентьевна, живущая в соседнем доме. Все в округе знали, что эта бабушка «божий одуванчик» умеет делать что-то такое, здравым смыслом и логикой не объяснимое, после чего некоторые мужики раз и навсегда бросали пить…