– Точно, дядь Егор! Я вас сразу зауважал. Вы – клёвый мужик! И даже водку не пьёте, и даже не курите!

– Ну, спасибо, дружбан, за уважение! Давай «пять», и пошёл я воевать дальше.

Шлепнув большой шершавой ладонью о Ванькину измазюканную пятерню, Егор Данилыч похлопал пацана по плечу и ушёл на свою строительную «передовую».

Морозное декабрьское утро встречало первых прохожих рыхлым, пушистым снегом, белым покрывалом укрывшим вчерашнюю грязь и распутицу во дворах и на окрестных дорогах. Мир как-то обновился, всё вокруг стало немного чище, тише и новее. Рабочий день едва начался, а бригада суетливых корейцев под руководством опытного строителя Егора Данилыча уже копошилась на монтажных лесах, буквально на глазах преображая фасад деревянного дома, ещё в 50-е годы прошлого века наспех срубленного зеками из местной колонии общего режима. Похоже, с тех самых пор эти жилища не видели ни одного капитального ремонта. Обшарпанные кирпичные печные трубы в два ряда по четыре штуки в каждом не один десяток лет коптили небо чёрной угольной гарью, сиротливо усевшись на прогнивших и растрескавшихся от старости, латанных-перелатанных горемычными жильцами шиферных крышах. Людей заезжих это небольшое приморское поселение, расположенное на берегу Амурского залива, своим непрезентабельным внешним видом явно никогда не впечатляло. А уж последние годы обветшавшие, покосившиеся домишки со всеми удобствами во дворе даже на неприхотливых местных жителей стали навевать уныние и тоску. И без того редко просыхающее от хронических запоев население всё чаще стало списывать своё беспробудное пьянство на невыносимые для человеческого проживания жилищные условия, отсутствие работы и жуткую скукотищу. Ни клуба, ни библиотеки, ни какого-либо другого заведения для культурного досуга здесь давно не припомнят. Несколько частных продуктовых магазинчиков-лавочек, небольшой детский сад и школа – вот, пожалуй, и все признаки цивилизации в этом Богом забытом уголке. Основное трудоспособное население составляют две категории служащих – одни служат в пограничной части, охраняют Российско-Китайскую границу, а другие – вольных поселенцев из числа осуждённых законом сограждан.

Размытая последним осенним тайфуном и без того похожая на ребристую стиральную доску грунтовая дорога, соединяющая посёлок с ближайшим более-менее крупным населённым пунктом, доставляет местному населению ещё большие проблемы и неудобства, чем убогое жильё. Расстояние, чуть более пятнадцати километров, люди здесь преодолевают как круглогодичную полосу препятствий, поминая местную власть и дорожные службы самыми «изысканными» эпитетами! Никакого регулярного автобусного сообщения с цивилизацией здесь давно не припомнят. Добираются до районного центра на приём к врачу или для приобретения чего-то более серьёзного, чем хлеб, консервы и крупы, кто как может. Поэтому для таких пацанов, как Ванька, выезд за пределы места постоянного обитания – настоящий праздник, который случается от силы несколько раз в год, чаще в период летних каникул. Но мечтает и готовится к таким событиям Ванька задолго и основательно, складывая звенящие рублики в пустую ярко-красную жестяную банку из-под «Пепси-Колы». Наполняется импровизированная копилка жутко медленно, ведь падающие туда рублики мальцу приходится выкраивать из выделяемых мамкой раз в неделю незначительных сумм на карманные расходы. А так хочется иногда и «Сникерс» пожевать, и чипсами похрустеть…

Стрелка настенных часов едва перепрыгнула цифру 10, а Ванька уже выскочил из подъезда на улицу, хотя учится со второй смены. Это не потому, что в поселении так много детей, а потому, что школа маленькая, и не все классы отапливаются. В связи с этим всех школяров разделили на две смены: старшие «грызут гранит науки» с утра пораньше, а дети с 1 по 5 класс приходят на занятия к обеду. Но торчать дома одному до самого обеда – для пацана настоящая пытка! Несмотря на все старания матери вправить ему мозги, он почти никогда не выдерживал долгую паузу полного одиночества и в любую погоду выдвигался в школу задолго до начала уроков. Неторопливым шагом идти от Ванькиного дома до школьного крыльца минут десять, но пацан умело растягивал этот маршрут до беспредела! Иногда даже умудряясь опоздать на первый урок. Сначала обходил по периметру родную двухэтажку, обязательно заглянув для чего-то в соседний обшарпанный подъезд, где обитали кроме двух одиноких старушек в основном алкаши и бездельники. Дальнейший маршрут неизменно пролегал мимо продуктового магазина, расположенного напротив. Затем, вопреки логике и здравому смыслу, Ванькины ноги несли его в противоположную от школы сторону посёлка. Он топал вдоль дороги до ближайшей частной торговой точки, где кроме скудного ассортимента съедобного «закусона», круглосуточно, из-под полы велась торговля местным самогоном. Покрутившись некоторое время на пороге «заведения», пацан иногда заглядывал и вовнутрь. Хозяйка лавки тётя Люба – давняя приятельница его матери – праздношатающегося, болтливого пацана хотя и сдавала потом матери со всеми потрохами, но и почти всегда чем-нибудь угощала, то ли от доброты души, то ли от жалости. Получив дежурный чупа-чупс и попрощавшись, Ванька перебегал через дорогу на незатейливую детскую площадку, возведённую недавно местной администрацией для поселковой малышни. Поболтавшись на скрипучих качелях, перебирался на деревянную шведскую стенку, висел на перекладинах, пытался подтягиваться и качать пресс на турнике, неведомо перед кем выпендриваясь. А уж если на горизонте появлялись нежданные прохожие, или на площадку заглядывали девчонки из ближайших домов, то Ваньку по-настоящему несло! Он всеми возможными способами пытался привлечь к себе внимание, начинал громко свистеть или петь, заговаривал уши девчонкам, на ходу сочиняя какие-нибудь небылицы.