– Спать будешь? – поинтересовался Ганин.

– А ты нет?

– Я в поезде спать не могу. Браузить буду.

– Батарея полетит.

– А у меня две запасные есть.

– Предусмотрительный! А как же ты завтра преподавать-то будешь с недосыпу?

– У меня курсы с понедельника.

– А чего так рано поехал?

– Хочу рыбку половить. Мне твои коллеги из немуровского отделения обещали спиннинг дать.

– А, ну-ну…

Я закрыл глаза и сквозь ткань почувствовал, как пытается достучаться до моего сердца проклятый мобильник (символического пепельного оттенка, кстати!). Зуммер я отключил, но и без звука было понятно, что кто-то настойчиво вновь и вновь набирает мой номер – я к этой гадине привык и все ее повадки изучил досконально. Вот и сейчас едва ощутимая пульсация, которую я прекрасно чувствую своей деликатной кожей, сигнализировала о том, что я кому-то понадобился. Дзюнко звонить не должна – время не то, да и настроение я ей испортил. Шурин перебьется, отец спит давно где-нибудь в баре на плече у какого-нибудь специалиста по Бунину. Если это по работе, то она, как говорит Ганин, не волк и может подождать до утра. Так что включать сотовый я до Немуро не буду – пускай старый лис Нисио думает и говорит обо мне все что угодно. Лучшего зама и через пару-тройку лет преемника он себе все равно не найдет, а хорошим замам надо ночью давать спать, хотя бы два часа.

Последним, что я смог разобрать сквозь накатившую от сегодняшнего обилия пива дрему, было радостное пришептывание Ганина по поводу того, что его любимый «Спартак» размазал какой-то «Реал». Я успел только удивиться, откуда у русской команды такое странное романское название – «Реал». На поиски объяснений этого лингвистическо-спортивного феномена сил у меня уже не было, и я отключился.

Очнулся я от легкого щелчка справа – это Ганин захлопнул свой «Гэйтвей». За окном, как принято выражаться, брезжил рассвет, и по начавшейся среди обитателей нашего вагона легкой суете я сообразил, что мы подъезжаем к Кусиро. Из-за контражура, в котором предстал передо мной Ганин, лицо его казалось еще более серым, чем положено после бессонной ночи. Голос его, однако, натренированный за годы сэнсэйской службы, звучал бодро.

– Ну что? Соснул чуток?

Любит вот он свои затейливые вопросики!

– А?

– Поспал хоть немного, говорю?

– Ага…

Я посмотрел на часы. Было десять минут пятого.

– Подъезжаем, что ли?

– Да… Кофе будешь? Я на твою долю купил.

– Где купил? – удивился я.

Чтобы пойти в тамбур к автоматам, Ганину нужно было перелезть через мои колени, что сделать в условиях наших, мягко выражаясь, сверхкомпактных вагонов невозможно.

– Да Дракула твоя ушастая опять приходила.

– Почему моя?

И как это я ее проглядел – вернее, проспал? Больше теперь ее не увижу.

– А чья же еще? Я же видел, как ты на нее пялился.

– Наблюдательный ты мой… Чего там еще набраузил?

– Да скачал программку одну «гифовские» файлы анимировать. Отличная программка! И главное – халявная.

«Халявная» – значит, бесплатная, это я давно усвоил, но остальной текст был моему проницательному уму недоступен.

– Что делать?

– Тебе правда интересно или ты из вежливости спрашиваешь?

– М-м-м… Ладно, я изменю формулировку: как ты обычно спрашиваешь, для евреев это хорошо?

– Нет, для тебя эта вещь совершенно бесполезна.

– Тогда не объясняй. Давай лучше собираться.

За окнами пошел традиционный для этих забытых всеми синтоистскими, буддистскими и прочими нашими и чужими богами краев пейзаж. С левой стороны до самого горизонта простирались мраморные зеленые луга, залитые сильно разбавленным молоком тумана, за которым с большим трудом можно было различить разбросанные повсюду клубочки безропотных белых овечек, поджидающих своих охотников. С правой мерцал золотисто-розовый океан с редкими шалашиками рыбацких судов.