Настя тихо, не снимая обуви и верхней одежды, двинулась в сторону своей комнаты. Для этого нужно было пройти мимо спящей матери, и ни одним звуком не потревожить её сон. В комнате было холодно и душно одновременно. Как такое получалось, Настя никогда не могла понять, но если открывали окно, чтобы хоть чуть-чуть проветрить помещение, то на голом полу ноги замерзали буквально через пять минут. А если всё было плотно закрыто, то от запаха дешёвой водки, перегара и испорченной еды, через такое же время становилось дурно до обморока. И только её мать чувствовала себя здесь превосходно.

Прокручивая всё это в голове, Настя медленно, словно мимо спящего дракона, пробиралась в свою комнату. Под ногой предательски скрипнула рассохшаяся половица, и Настя замерла в нелепой позе, держа правую ногу на весу. На старом продавленном диване зашевелилось грязное бельё. Мать, потревоженная посторонним звуком, заворочалась во сне. И снова сердце гулко стучало, как будто пыталось вырваться на свободу. Следующая пара минут прошла в безумном напряжении. Немного поворочавшись, и сменив позу и тональность храпа, женщина опять впала в пьяную нирвану. Девушка перевела дыхание, и быстро, благо до двери оставалось всего пару шагов, шмыгнула в комнату. Дверь закрыта, теперь можно немного успокоиться.

В отличие от обиталища матери здесь было намного теплее, а в воздухе витал запах её любимых духов, с тонким ароматом ландыша. Во всей квартире царил дух минимализма. Все безделушки, красивые вещицы и парфюмерию, которые приобретала Настя, мать крала у неё и обменивала на водку и нехитрую закуску. Осознав, что пока она живёт с матерью, ей не удастся добиться даже малейшего комфорта, девушка перестала тратить деньги впустую. Теперь у неё был один комплект одежды, пара нижнего белья, одна сумочка, в которой находился нехитрый набор косметики, ключи и паспорт. Всё это было при ней постоянно. А сумочку, ложась спать, она прятала под подушку.

Благодаря отсутствию вещей в комнате всегда было чисто, можно даже сказать пустынно. Стул, кровать, старый пустой шкаф, не менее старый и сильно потёртый палас на полу, простенькие занавесочки без тюля, вот и вся нехитрая обстановка. Ничего из этого пропить у матери не получилось, а на дешёвое постельное бельё она вроде пока не покушалась.

Оказавшись в опостылевшей, но, тем не менее, родной комнате, девушка медленно разделась, осторожно, чтобы не помять, сложила одежду на колченогом стуле. Несмотря на то, что она устала за этот день, и хотела спать, одежду она снимала очень неохотно. Ей казалось, что каждая ниточка, каждый клочок ткани пропитались запахами, да и вообще всей атмосферой того, другого, нормального дома. Дома, где тебя ждут не для того, чтобы покрыть трёхэтажным матом, и отнять последние деньги, а просто для того, чтобы обнять, радуясь твоему существованию на этом свете. Дома, где в холодильнике хранится еда, а не пустые бутылки. Дома, где тепло и уютно, а глаз радуется окружающей обстановке. Дома, куда просто хочется приходить.

С такими, совсем не радостными мыслями, Настя легла в кровать, и накрылась своим стареньким тоненьким одеялом. Мать не научила её ничему, если, конечно, не считать хорошим опытом умение прятать честно заработанные деньги и жить без комфорта, радуясь тому, что имеешь. Она не умела готовить. Не умела ухаживать за квартирой и вести хозяйство. Не умела создавать домашний уют. Но зато, как выяснилось после их встречи с Денисом, она умела очень сильно любить. Любить по-настоящему, всем сердцем и душой. И ради этой любви она была готова на всё. Она непременно научится всем женским премудростям и секретам хорошей домашней хозяйки. Она пойдёт на всё, лишь бы не потерять любовь Дениса, и иметь нормальную семью, а не ту пародию, в которой она жила всю свою сознательную жизнь. Только сегодня она поняла, что такое семья. И она приложит все силы, чтобы обладать этим чудом. Для этого она готова применить зубы и когти.