Александр открыл глаза. Он увидел перед собой огромную собачью морду, которая, как будто бы улыбалась ему.

– Что такое? – Произнёс он, еле ворочая языком. Он почему-то лежал не на диване, а в большом сугробе и при этом вообще не мог пошевелиться, потому что со всех сторон был задавлен плотными слоями сугробов. Сморщив лоб, он стал напряжённо думать, как он мог оказаться в снегу посреди ночи, с собачьей мордой, вместо жены, рядом. Немного подумав, он вспомнил все события прошедшего дня: и свои ночные исследования на кладбище, и побег от волка, и, наконец, свой сумасшедший спуск в непонятную и странную глубокую берлогу. – Волк, – снова произнёс он, еле шевеля губами, после чего собака, которую он ошибочно принял за волка там, на кладбище, снова радостно залаяла и, выскочив из ямы, стала копошиться рядом с ним. – Так ты не волк, а, всего лишь пёс, – елё слышно прохрипел Александр, и пёс, как бы в подтверждение, подскочил к нему и лизнул его лицо. После чего снова продолжил копаться рядом. Через некоторое время Окороков почувствовал, как у него освободилась левая нога, а за ней и рука. Он начал потихоньку шевелить ими, помогая собаке себя откапывать. Работа по освобождению туловища стала продвигаться значительно быстрее. И уже через несколько минут мужчина сидел в небольшом котловане, разгребая остатки снега, всё ещё давившего на его правую ногу. Пёс трудился рядом, неустанно перебирая лапами, и, в скором времени, Александр уже смог встать на ноги. Стоя по колено в сугробе, он растирал окоченевшие руки, иногда поднося их ко рту, чтобы дохнуть на них, в надежде отогреть. Одновременно с этим он почувствовал резкую боль в правом колене и небольшое онемение в левом локте. Тут ему вспомнился молодой бригадир Серёга Купоросов, с его отбитым локтем и разодранным коленом. И Александр сразу, зачем-то, посмотрел себе под ноги, оглянулся по сторонам и, ухмыльнувшись, подумал: «А денег-то рядом нет. Хотя, по теории равновесия Купоросова, я должен был сейчас найти тысяч пять, не меньше, после таких-то кувырканий. Интересно, я ничего не сломал?» И он стал тщательно ощупывать сам себя. Попробовал пошевелить пальцами рук. Потом поднял одну ногу и поставил обратно, за ней вторую и, немного скривившись от боли, вернул её на место. «Ну, похоже руки, ноги целы, – удовлетворённо закончил осмотр мужчина, – Раз могу говорить, значит, голова тоже на месте.» Всё это время его четвероногий спутник внимательно наблюдал за каждым его движением, слегка склонив голову набок, высунув язык и, поставив уши торчком.

– Ну, что, волк, – обратился Александр к собаке, – живы мы с тобой и, практически, здоровы! – Добавил он, кряхтя и потирая отбитый локоть. Пёс, как – бы соглашаясь, радостно заскулил, фыркнул от попавшей на нос снежинки и чихнул. – Правильно говоришь! А ведь ты и впрямь на волка здорово похож! Не мудрено, что я впотьмах-то не разобрал, – внимательно посмотрел на собаку Александр. Пёс встал на задние лапы, передние положил ему на плечи и лизнул его лицо. – Сейчас не время для поцелуев, дружище! – Отпихнул морду собаки мужчина. – Нам с тобой домой пора выбираться. А где у тебя дом? – Пёс жалобно взвыл и слегка тявкнул, не сводя глаз с человека.

– Ну, где у тебя дом, Волк? Где? Волк? А что, эта кличка тебе как раз подходит. Волк, где твой дом? Где? А мой дом где? – Александр только сейчас понял, что абсолютно не узнаёт местности. Он стоял в снежной яме, почти по плечи, и тревожно оглядывал окрестности. Разглядеть что-либо ночью, сквозь густой снегопад не представлялось возможным. – Интересно, куда это нас с тобой занесло? – Наш герой продолжал вглядываться в запорошенную лесную чащобу. Собака, как бы понимая, не переставала жалобно скулить и метаться, в выкопанной ими обоими, яме. – Похоже, сейчас мы ничего не найдём. Придётся, видимо, дожидаться рассвета. Вот только где нам ночевать? А? – И Александр вопросительно посмотрел на четвероногого друга. Пёс молниеносно рванулся вперёд и, то и дело проваливаясь, поскакал по сугробам куда-то вглубь леса. – Ты куда, – тревожно проводил его взглядом Окороков, после чего и сам тоже решил выбираться из своего сугроба наружу, встав на четвереньки. С большим трудом, мужчина вылез наверх и медленно, проваливаясь почти по пояс после каждого своего шага, побрёл вслед за псом. « И когда только успело столько снегу навалить? – Думал наш герой, медленно продвигаясь вперёд. – Ведь ещё полчаса назад его и по колено не было? А, может, прошло не полчаса? – И он полез во внутренний карман, доставая оттуда сотовый телефон, вместе с ледяными белыми комьями, попавшими ему за пазуху. Александр включил мобильник, который показал 00 часов, 00 минут. – Я что четыре часа провалялся в сугробах? Видать, здорово ударился, пока кувыркался. И как я только не замерз за это время? Наверное, снег спас, ведь в сугробах некоторые целые ночи проводят, не то, что несколько часов. А раз другие могут, значит, и я смогу переночевать где-нибудь тут. Главное, закопаться поглубже, тогда я точно дождусь рассвета, – продолжал рассуждать Александр. – Если сейчас двенадцать ночи, то до рассвета мне ещё ждать, где-то девять часов. Да уж! Немало. Но, делать нечего, придётся ждать. Сейчас всё равно ничего не видно. А, будет светло, там разберёмся. Жаль пожевать ничего не взял с собой. Голод уже нешуточные песни поёт в животе. – Вдобавок к приступам сильного голода, у мужчины ещё здорово мёрзли руки, потому что свои перчатки он потерял то ли где-то в сугробах, то ли во время сумасшедшего спуска. Шаг – за – шагом, почти ползя по глубокому белому покрывалу леса, он пробирался в заросли деревьев и кустарника, ориентируясь на собачьи следы. Таким образом, он преодолел расстояние около тридцати метров и достиг старой поваленной сосны, которая огромными ветвями зарылась глубоко под белую толщу зимнего покрывала. Тут собачьи следы перепрыгивали через ствол дерева и продолжались уже на другой стороне сосны, поворачивая в направлении, едва торчащих из сугробов, ветвей и, уже там, неожиданно, обрывались.