Анхель снова взглянул на нее беглым взглядом и, одобрительно улыбнувшись, отвернулся к верстаку.

– Мастер, чем вы заняты? – спросила девочка, пытаясь разглядеть убранство стола, – я могу вам помочь?

– Нет, Герта, я уже заканчиваю. Ты лучше расскажи мне, как прошел твой год. Как школа? Что нового ты узнала за эти месяцы? Что интересного приключалось?

Она выпрямилась в своем кресле и еле слышно откашлялась, как бы готовясь начать долгое и захватывающее повествование, пусть и невероятно тихое, судя по ее голосу. Но тут петли вновь жалобно скрипнули. Присутствующие замерли в ожидании того, кто именно появится из-за высокого стога сена. Вариантов было всего два, и один из них явно доставлял неудобство Гертруде, которая затаила набранный было в легкие для повествования воздух. Через пару секунд из тени вышел высокий молодой человек.

– Добрый день, – безразлично промолвил он, стряхивая с плеча прилипшие к рубашке колосья.

Гертруда выдохнула с облегчением, и тут же залилась краской, поняв, что слишком уж явным был этот ее жест.

– А, Гастон, проходи пожалуйста, – сказал Анхель, вытирая руки грязным старым полотенцем, – Герта как раз собиралась поведать нам о том, как прошел год. Ты успел как раз вовремя.

Юноша кивнул, потом кивнул еще раз Гертруде, пытавшейся поймать его взгляд, но только на мгновение, чтобы сразу его потерять, а затем прошел к еще одному небольшому стогу и, взобравшись на него, сел, свесив ноги. Высокого роста, худой и немного сутулый. Когда его бледное лицо попало в полосу света, врывавшегося в помещение из небольшого окна под крышей амбара, Гертруда разглядела его глаза, каждый из которых был разного цвета.

– Продолжай пожалуйста, – обратился Анхель к девочке.

– Да, мастер, – тихо ответила она, снова еле слышно откашлявшись, – я вернулась в школу только в середине сентября. Родителя брали меня в путешествие, так что я много всего видела.

– Надо же, – заинтересованно произнес Анхель, – где именно вы побывали?

– Много где, мастер. Это был автобусный тур по нескольким странам. Мы были и в горах, и спускались к океану. Я побывала в Ватикане, впервые в жизни…

– Ну и как тебе Ватикан? Впечатляет?

– Да, мастер, он великолепен. Столько истории, и столько всего несказанного на таком маленьком клочке территории, да еще и посреди большого города. Я очень рада, что удалось туда съездить.

– А ты, Гастон? Ты был когда-нибудь в Ватикане?

– Да, мастер, – сухо ответил молодой человек, почесав затылок, – много раз.

– Почему же ты никогда не рассказывал об этом? – спросил Анхель, изобразив удивление.

– Вы, вроде как, не спрашивали. Я много где был. Мой отец – дипломат. Мы часто путешествуем.

– Это большое упущение с моей стороны, – с сожалением проговорил Анхель, – я обязательно попрошу тебя рассказать нам о местах, в которых ты побывал. Хотя бы за этот год. Уверен, нам всем было бы очень интересно послушать.

Гастон безразлично пожал плечами.

– Едва ли, это так уж интересно. И едва ли, это будет интересно всем.

– Мы обязательно проголосуем, и, я убежден, что большинство будет «за», – ответил юноше Анхель, после чего снова обратился к замолчавшей девочке, – продолжай пожалуйста. Что было дальше, после твоего возвращения?

– Так как я вернулась поздно, то пришлось наверстывать пропущенный материал. Это было сложно, но я справилась. Как вы учили, мастер.

Гастон впервые улыбнулся и покачал головой. Этот жест не остался незамеченным, ведь он и не задумывался таковым.

– Ты хочешь что-то сказать, Гастон? – спросил Анхель, обратив на это внимание.

– Да нет, мастер, что тут сказать? Гертруде пора бы уже повзрослеть, а она все еще мыслит, как десятилетний ребенок.