– У него руки и ноги все в синих капиллярах!!! Боже, какой ужас!

– Ты, главное, сам успокойся. Выпей чего-нибудь от нервов. У ребенка спазм сосудов, осторожно разотри ему руки и ноги, и все пройдет.

– Он просит пить! Можно дать или нет?

– Можно, и чем больше, тем лучше!

– ААААА он плачет! И его вырвало! Мне так страшно!

– Переодень его, давай ему пить почаще, и успокойся.

Через час температура начала снижаться, мальчик заснул, но Алексис бдил над ним всю ночь.

Поутру я нашла в своем телефоне еще несколько десятков сообщений от Алексиса разной степени патетики – от ужаса и отчаяния до робкой надежды на высшие силы и ближе к утру – благодарность и восхищение моим медицинским гением.

С той ночи Алексис заговорил об этой переписке в тональности «мы», «наши отношения».

Однажды мы договорились пойти на пробежку в парке. Он хотел показать правильную технику бега, при которой не травмируются колени.

В тот день мне пришлось задержаться на работе и, как назло, умерла батарея в телефоне. Я была уставшая, голодная и сонная.

Зимний вечер, накрапывает мелкий дождик. Я бы предпочла душ, суп и хороший фильм под пледом, но уговор дороже денег. А еще мне хотелось, наконец, встретиться с ним в реале – к тому времени мы общались уже около 3-4 месяцев, но ни разу не виделись.

Когда я приехала домой и включила телефон, там было несколько сообщений от Алексиса. Я написала, что буду через 15 минут и спросила, где его найти. Ответа не последовало.

Идея бегать в темноте под дождем не находила ни малейшего отклика в моей душе, но из-за моих вечных опозданий, необязательности и перенесенных планов некоторые люди меня просто ненавидят, и я решила «изменить паттерн» и выполнить обещание.

Сонная, голодная и несчастная, я отправилась в парк, периодически проверяя телефон – вдруг он меня ищет.

Через полчаса я наткнулась на него на тропинке – он уже бежал обратно.

Я обрадовалась. Он холодно взглянул на меня и процедил сквозь зубы:

– Ты опоздала.

– Да, я тебе написала, что задерживаюсь, как только смогла.

– Я не беру с собой телефон на пробежку. Ладно, чао, не могу стоять, сбиваюсь с ритма, и сердце частит.

– Пока, – я смотрела на него в недоумении.

Что это вообще было?!

Вечером он, как ни в чем ни бывало, написал мне, как провел день. Прислал фотографии, чтобы я тоже порадовалась, какой крутой домик малыш слепил из пластилина. Я пару раз односложно ответила и ушла в тину. Было понятно, что не стоит больше тратить время на этих зайчиков, пора сворачивать общение. Там явная клиника.

Через несколько дней он пригласил меня на целое настоящее свидание. Я зачем-то согласилась – наверное, во мне теплилась надежда, что он хочет реабилитироваться за свое странное поведение.

Мы встретились в винном баре.

В реальной жизни Алексис был стеснительным и зажатым. Мы говорили об общих знакомых, путешествиях, но разговор не клеился и паузы становились все длиннее. Вскоре я откланялась.

Добравшись домой, он мне пишет:

– Я тебе не понравился?

– Ты очень милый, просто, наверное, нам нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу…

– Ха-ха, не пытайся быть вежливой, я все понял. Я не понравился тебе!

– Если честно, я так и не сформировала какое-то мнение…

– Ну да, и я об этом! Если бы понравился, ты бы так не ответила!

– Я не знаю, что на это сказать… Извини, я уже засыпаю, спокойной ночи.

– Ты увиливаешь от разговора! Чего ты изворачиваешься? Не нравлюсь – так и скажи! Не переживай, мои чувства не будут задеты, ты тоже ведь ничего для меня не значила. Просто какая-то подружка по переписке.

Боже мой.

Говоря языком дипломатии, «я вышла из диалога в одностороннем порядке» и через несколько дней начала забывать об этом недоразумении.