Она без церемоний взяла стул, поставила его возле стола участкового и села. Антон смотрел на неё удивлённо, опешив от такой наглости. Он хотел что-то сказать, но она не позволила ему, вскинула руку ладонью вперёд и уверенно заявила:

– Помолчите, Антон Сергеич. Я по делу.

Антон вскочил, чуть не уронив стул:

– Ну, знаете, Наталья Степановна… – задохнулся он, – Это уже слишком. Хоть вы и дама, но я попрошу вас покинуть кабинет, – он указал рукой на дверь. Парни переглянулись, еле сдерживая смех.

– И не подумаю, – заявила Наталья, – пока не примите заявление, – она полезла в сумку и положила перед участковым листок бумаги, исписанный размашистым почерком. – Я вчера ещё заходила, но участок был закрыт, – раздражённо пояснила она, – Хотя должен работать всегда. Вы обязаны, как скорая помощь, всегда быть на месте.

Мишка не выдержал и тихо сказал:

– Мама… Тебе не стыдно? Ты не на базаре.

Она, не оборачиваясь, бросила:

– Сынок, сиди, помалкивай. Я, между прочим, по твоему делу пришла. А вот, что делаешь тут ты?

Она заметила у стола мешок, из которого чуть торчали треники, которые она видела вчера на сыне, усмехнулась и добавила:

– Всё понятно. Штаны принёс, – она обернулась и строго сказала: – Принёс? Ну так иди теперь.

– Наталья Степановна, – не выдержал участковый, – что вы тут раскомандовались? Ваш сын тоже пришёл по делу. Между прочим, более важному, чем вы, – он уже успел прочесть заявление, которое она принесла, – Вы какие-то сплетни и домыслы тут понаписали, – он потряс заявлением, – а ребята, действительно, по серьёзному делу обратились.

Он отодвинул заявление в сторону и заключил:

– Я не буду принимать эту чушь.

– Чушь?! – возмутилась она, – Какая-то девица ночью залезает в постель к моему сыну! Потом к ней приходит непонятно кто в чёрном плаще. И ты, Антоша, называешь это чушью?! – она неожиданно назвала участкового на «ты» и «Антоша».

Антон опять резко встал и стукнул ладонью по столу:

– Всё! Хватит! Правильно подметил твой сын, – он тоже перешёл на «ты», – ты не на базар пришла. Забирай эту ерунду и уходи, – он подвинул ближе к ней лист с заявлением.

Парни сидели, как пришибленные, наблюдая эту перепалку. Наталья раздражённо схватила своё заявление, встала и быстро направилась к выходу. У двери обернулась, посмотрела на участкового, злобно сверкнув глазами:

– Вы ещё пожалеете, что отказались принять моё заявление, Антон Сергеевич, – нарочито вежливо проговорила она. – Эльза эта… ведьма! Я уверена в этом, – она взялась за ручку двери и снова обернулась: – Ах, да! Совсем забыла. Я ж не на базаре. Надо культурно попрощаться. До свидания, – и она, произнеся «до свидания», чуть склонила голову, и даже попыталась сделать реверанс. После всего этого шоу, она открыла дверь и удалилась, хлопнув дверью.

Антон покачал головой, проводив взглядом Наталью, а потом посмотрел на Мишку, который сидел, втянув голову в плечи, будто пришибленный, и проговорил уже без раздражения, а даже с некоторым восхищением:

– Ну и мамаша у тебя, дружище… Огонь!

– Да это она такая из-за бати… – оправдываясь, сказал Мишка, – Он столько обижал её… Нас… Что вот со всеми мужиками она теперь такая. Невзирая на ранги и должности. Извините её…

– Ты опять ко мне на «вы»? Договаривались же, – пожурил его, уже совсем успокоившись, Антон. – Я и не обижаюсь на неё. С женщинами воевать, это не про меня, – он доброжелательно улыбнулся, – Итак? На чём мы остановились?..

Фёдор, обалдевший от всего только что увиденного и услышанного, не сразу вспомнил, на чём он остановился, повторил сбивчиво всё, что уже успел рассказать, и продолжил.