Хрусталёв, Гребнев и Груздев себя ждать не заставили, поднялись с нар и пошли умываться к ключу. Холодная вода в момент отбросила остатки сна, взбодрила.

Завтракали на улице, а Гром наблюдал – ждал, когда же перепадёт и ему. Напоили лошадей, проверили груз, посмотрели, не забыли чего, и снова отправились в дальнейший путь.

Солнце подошло к зениту, когда члены вновь испечённой артели подошли к речке, на которой и располагался приисковый участок гидравлической добычи. Тот самый, на котором и предстояло заниматься старанием. Вдали через просветы деревьев завиднелись нехитрые постройки и потревоженная горными работами земля.

– А вот и наше сезонное пристанище, и поле деятельности, – объявил Лосев.

Все оживились – наконец-то добрались!

В посёлке послышался лай собаки, и Гром словно сорвался с цепи, кинулся вперёд, не разбирая дороги, перепрыгивая через кустарник.

Остановить пса Лосеву не удалось. Окрики не помогали, Гром, будто не слышал хозяина. «Только бы сторожей не покусал!» – взволновался Макар.

Подошли. Из избушки вышли двое пожилых мужичков. Поздоровались.

– И куда ж народ путь держит? – спросил один из них.

– Прибыли сюда для работы, – ответил Лосев.

– Хм, так то ж разрешение надобно, – подозрительно глянул второй.

– Есть такое разрешение, – Макар неспешно из полевой сумки достал лист бумаги, заверенный печатью прииска, и передал в руки сторожу.

Тот внимательно ознакомился с содержанием документа и промолвил:

– Стало быть, старатели.

– Выходит так, – подтвердил Макар, забрал документ и вложил его в сумку, но извлёк другой. – А вот копия приказа вашего директора передать нам имущество по акту и можете отправляться до посёлка.

Вторая бумага была так же скрупулёзно изучена сторожем, и он напарника известил:

– Смотри-ка, Данилыч, смена прибыла.

– А оно и лучше, Микула. Довольно прозябать, дома делов куча цельная, да и продуктишки уже на исходе, – обрадовался Данилыч. – Сядне с дороги отдыхните, а завтра с утречка и разберёмся, как подпишем акт этот самый, не откладая мы и тронем до дому. К осени глубокой нас иль других сюда пришлют, общественное добро-то руководство не оставит без надзора.

– Слышали, ваша собака залаяла, и мой пёс сорвался, как ошпаренный, где они? – поинтересовался Макар.

– О-о-о, – протянул мужик, что звали Микула. – Своего пса быстро не дождёшься.

– Чего так? – заволновался Лосев.

– Моя-то сукой будет, течка у неё началась, вот твой кобель-то с ума и сошёл – невесту увидел, пролетел стрелой мимо нас и до неё, а та в лес дура кинулась, то ли испужалась, то ли покуражиться решила. Топереча пока не обработает, не успокоится, это ж то существо, что с того взять.

– Не потерялись бы, – заволновался Макар.

– Не переживай, наша псина тут за зиму и весну всю округу пометила. Так что хоть в ночь, хоть в ненастье дорогу домой найдёт, а кобель твой от неё не отстанет, прыткий уж больно. – Микула кивнул головой, приглашая гостей в избушку. – А пёс-то твой с виду ладный, если вязка получится, щенята добрые будут.

– Получится, Гром своего не упустит, – рассмеялся Лосев и добавил: – Первого щенка от помёта оставишь мне.

– Оставлю, а как же, порядок знаю. Остальных продам, всё копейка какая к пенсии.

– Как перезимовали, как весну встретили, не тревожил кто? – спросил Хрусталёв.

– Беспокойств не было, тишь да гладь, – ответил Микула. – Кому надо в такую глушь пробираться, на кой. Окромя охотников, никого не было, в сторону своих угодьев след оставят и обратно так же. Им нет дела до нас, а нам до них. А весна дружно зиму сковырнула, речка, словно кипела, лёд крошила и несла потоком, знать к урожайному году, не иначе.