Судья сжимает и разжимает кулаки, его пухлые пальцы, перетянутые множеством колец, напоминают тамале[15]. Путана ди дио, мне еще придется за это заплатить.

С ревом и хохотом англичане взбираются на борт. Они увешаны алтарными облачениями и распятиями. Друг к другу они обращаются не иначе как «падре». Гнусный Пайк сдергивает с шеи дамасский алтарный покров и вытирает им пот со лба. Потом плюет на него и трет кровавый порез на предплечье. Священник наблюдает за ними, прижав руку к животу, как будто его сейчас стошнит.

Генерал прерывает молчание.

– Это единственные мужчины в городе? – Он осматривает их, как бычков на базаре.

– Единственные, кто не умеет быстро бегать, – говорит Диего. – Священника мы нашли в церкви, где он поклонялся изображениям и ложным идолам. Естественно, мы позаботились о них ради спасения его души.

– Пайк позаботился о них, – смеется один из моряков.

– Судья заседал в здании суда, – продолжает Диего, – отдавал приказ о новых зверствах в отношении какого-то бедняги, который воспользовался случаем и сбежал в горы. Судебные чиновники также сбежали. Что же касается алькальда, вы сами видите, что бегать он не в состоянии.

– Как вы смеете вмешиваться в правосудие Новой Испании! – кричит судья. – Подсудимый был беглым рабом и поджигателем!

Генерал поворачивается и тихим, ровным голосом говорит в лицо судье:

– Не рассказывайте мне о правосудии Новой Испании. Я видел, как ваш вероломный вице-король держит свое слово. Я был в Сан-Хуан-де-Улуа, когда он напал на флот моего кузена Хокинса после заверений, что нам не причинят вреда. Вы знаете, сколько моих соотечественников погибло от его подлости? Скольких из тех, кто пережил его трусливое нападение, приволокли на эшафот и сожгли? Сколько он украл у нас? Сколько товаров и сокровищ мы потеряли вместе с кораблями, которые он потопил?

– Нет! – вдруг выкрикивает генерал. – Ваш вице-король убил достаточно моих соотечественников. А теперь я узнаю в Вальпараисо, что в тюрьме Лимы есть еще заключенные, ожидающие сожжения!

– Они еретики! – возражает судья, но уже тише. Его глаза перебегают с палубы на горящее здание суда на берегу.

– Нет, добрые христиане, – понижает голос генерал. – Капитан Окснам путешествовал со мной. Я хорошо его знаю.

Он разглаживает камзол и отворачивается от судьи.

– Далее. – Он говорит громче, чтобы все люди, столпившиеся вокруг, могли услышать. – В отличие от вашего вице-короля, меня не нужно бояться, поскольку я умею держать слово. На моем корабле вашим жизням ничто не угрожает, так же, как и моей. Но сначала вы должны кое-что для меня сделать.

Он направляется к трюму. Перехватив мой взгляд, он жестом приказывает следовать за ним.

– Теперь идите познакомьтесь со своими новыми апартаментами, – говорит Кэри.

Судья и священник семенят вперед, уворачиваясь от острия шпаги Диего, то и дело упирающегося им в спины.

Я собираюсь последовать за ними, но останавливаюсь, чтобы посмотреть, что такое матросы пытаются втащить на борт.

Добыча, выгруженная из шлюпки, свалена на палубе тремя кучами: провизия, оружие и сокровища. Однако сейчас десяток матросов тянут канат, надрываясь от усилия.

– Тяни! – кричит Пайк, и груз показывается над бортом. Что-то огромное, сияя и отбрасывая солнечные лучи обратно в небо, с громким гулом переваливается на палубу. Матросы ревут от восторга.

Малхайя диос! Я невольно вздрагиваю и крещусь. Это церковный колокол Уатулько.

Когда я догоняю пленников, они направляются в трюм, где генерал собирается показать им награбленные сокровища и клетку, в которой держат Паскуаля.