До прихода предков он продержится. Какой-то там перчатке до него добраться!

Витя смотрел на пламя свечей. Ему перезвонила Травинкина.

– Мирон всё ещё не отвечает, – сказала она. – Я схожу к нему. Но сперва я прочитаю тебе оберегающую мантру, которую нашла в справочнике. – И Травинкина продекламировала какую-то абракадабру.

Свечи оплывали, плакали на пол, но Витю пол мало заботил. Две из десяти уже погасли.

– А теперь нужно произнести… – сказала Травинкина, но что именно нужно, Витя уже не узнал.

Телефон сдох. Всё. Хором потухли ещё две свечи. Потом ещё одна… Вскоре квартира погрузилась в полный мрак…

Электричество дали за минуту до того, как родители стали открывать дверь! За минуту, блин! Сначала был свет. Он обрушился на Витю отовсюду, яркий, слепящий. И только он встал, потирая глаза, как в замке зашевелился ключ. Явление родителей в прихожей было подобно празднику, они вошли, весело переговариваясь, и были такие родные, такие живые. Папа держал в руках красную перчатку.

Мама вскрикнула:

– Чем пахнет???

Она бросилась на кухню, распахнула дверь, из-за неё повалили кубы дыма.

– Это бессмертник…

Витя как-то про него позабыл. Пакетики успели не только высохнуть на сковороде, но и начали тлеть, источая магический оберегающий дым.

– Ты что тут устроил? – Мама металась по квартире.

Для человека непосвящённого помещение могло выглядеть странно. Расползающийся из кухни дым смешивался с дымом свечей и клубился над развалом из тюков, коробок, пакетов, баночек с морской солью и всяким таким. Одна баночка раскрылась при падении, соль в ней была розовая. Часть её Витя разнёс на подошвах по полу, и сейчас соль потрескивала под мамиными ногами. В центре комнаты красовались расставленные в круг подставочки от свечей, застывшие в пролитом на пол воске.

– Что? Тут? Происходит? – Мама поднимала с пола свои подарки.

Витя сперва поставил телефон на зарядку, а потом сказал:

– Я всё объясню, – и объяснил.

Его не только не пожалели, его обозвали идиотом, кретином, слабоумным. И дали скребок и щётку, велев отколупывать воск с пола до изнеможения. Потом он должен был сложить всё уроненное в шкаф и драить сковороду.

– Перчатка-душительница? – стонала мама. – Ты серьёзно? Нет, ты действительно серьёзно? Это мой сын…

Папа, в отличие от мамы, сконцентрировался на более важных аспектах этой истории, а не на беспорядке. Он был гораздо веселее, чем мама, потому и более добрый. Во-первых, он смеялся, а не ругался. Во-вторых, поняв, что весь сыр-бор из-за перчатки и что Мирона сегодня не было в школе, он нашёл в родительском чате телефон его мамы и сразу позвонил ей. Поговорив с ней пару минут, он предоставил отчёт о произошедшем. Вкратце такой.

Мирон сегодня заболел. Снег за воротник, игры в куртке нараспашку и лепка снежков без перчаток не прошли даром. Так что Мирон не только болеет, но и наказан, у него отобрали телефон. То, что Мирон пугал Витю с телефона своей мамы, папа вычислил, элементарно сравнив номер, с которого звонил Вите «задушенный» Мирон, и номер мамы Мирона. Номера совпали. Голос у Мирона хриплый, ну, потому что он болеет. Почему Мирон решил так жестоко над Витей подшутить? Этот вопрос остался открытым, но папа предположил, что это была месть.

– Да я просто вчера над ним подшутил, а он… – сказал Витя.

– Вот и он – «просто» над тобой подшутил, – отрезала мама.

– Хорошо, – парировал Витя. – А как тогда перчатка вернулась к нам, а? Я же её выкинул.

И эта загадка разрешилась. Как и предположил папа, перчатку вернула соседка снизу. Она вышла на балкон посмотреть, есть ли свет в соседних домах, и в этот момент к ней с балкона сверху прилетела перчатка. Она её принесла Вите, а когда тот не открыл, надела на ручку двери. Как-то так. Витя уже внутренне сдался, но выдал последний аргумент: