По-видимому, была и другая, психологическая причина. Успехи первого периода правления Ивана были связаны с тем, что фактически страной управляли его умные советники. Пока царь был молод и неопытен, он невольно нуждался в их советах и следовал их указаниям. Но возмужав, после головокружительных успехов первых лет, он стал излишне самоуверенным. Или, как мы бы сейчас сказали, заболел «звездной болезнью». В нем появилась убежденность в его божественной избранности. Ведь Небо избрало именно его среди миллионов людей, чтобы сделать царем и возвысить над всеми остальными. А как, полагал он, проявляется вмешательство Всевышнего в людские дела, в историю царств и народов? Очевидно, через того человека, которого он избрал для этой цели, даровав ему власть на земле. И Иван стал смотреть на себя как на орудие Божьей воли. А человеку, удостоенному внимания Бога, незачем советоваться со своими подданными. У него было ощущение какой-то высшей силы, направлявшей его разум и дела.

Перемену в царе князь Андрей Курбский приписал его беседе с монахом Вассианом Топорковым, бывшим Коломенским епископом, который был заточен в монастырь за разные прегрешения. Тот якобы посоветовал Ивану не держать при себе умных советников, поскольку исполняя чужие предначертания, он превращается в их слугу. А если Иван избавится от советников, он будет держать все царство в своих руках.

Из переписки Ивана Грозного с Андреем Курбским, возникшей после их разрыва, мы можем судить о взглядах обоих на принципы управления государством. Согласно воззрениям Курбского, правильное управление должно основываться не на личном мнении государя, поскольку он как каждый человек может ошибаться, а на его совете с боярами в Боярской думе, и с менее знатыми подданными путем созыва Земских соборов. Если царь, писал Курбский, от рождения имеет власть, но не отмечен особыми дарованиями, он должен искать доброго совета.

Но для Ивана все выглядело иначе. Теперь даже добрый совет ему стал казаться посягательством на его власть, а несогласие с его мнением – признаком заговора и измены. Любое расхождение во взглядах воспринималось им как начало распрей и гибели государств. «Из-за разногласий царства разрушаются!», – писал он Курбскому. Поэтому у государя не могут быть советники, а только его слуги, дворовые холопы, в каком бы чине они ни значились. Вся философия государственного управления вылилась у него в простую формулу: «Жаловать своих холопей мы вольны и казнить их вольны же». Если политика укрепления центральной власти с целью обуздания претензий и разнузданности аристократии была правильной, это не означало, что царь не должен был прислушиваться к умным советам, а власть не должна была опускаться до самодурства.

Порвав с «избранной радой», и прежде всего с Сильвестром и Алексеем Адашевым, царь стал совершать одну ошибку за другой. Поводом к разрыву послужила начавшаяся в 1558 году Ливонская война. Ее причиной была политика Ливонии и Ганзейского союза, стремившихся не допустить прямых торговых и культурных связей России с Европой. Непомерно вздувая цены на товары при перепродаже, они получали большие доходы от посредничества и не намерены были терять эти деньги. Когда в 1547 году Иван поручил саксонцу Шлитте привезти в Россию ремесленников, художников, лекарей, аптекарей, переводчиков и теологов, сенат ганзейского города Любека в результате протеста Ливонии арестовал Шлитте и его людей. Той же политики придерживалась Швеция, которая, как и Ливония, наживалась на транзитной торговле с Востоком.

Река Нарва была пограничной рекой, ее левый берег принадлежал Ливонии, а правый России. Когда в 1557 году царь на российском берегу построил порт, чтобы наладить прямую торговлю с Европой без посредников, Ганзейский союз и Ливония перегородили путь своими военными кораблями и не пустили европейских купцов в новый порт. Поэтому купцам, как и прежде, приходилось ходить в Ревель, в Нарву и Ригу. Согласованная политика Ганзейского союза и Ливонии с целью изоляции России привела Ивана Грозного к решению начать борьбу за выход к Балтийскому морю.