Кстати, Айзек умер, не выдержали сердце и нервы, но я воскресил его, сделав нейро-проекцию, когда выдается свободное время, то мы с удовольствием общаемся, как старые друзья.

Как происходит?

Могу показать, раз так всем интересно:

Я образовываю, где-то за задворках сервера, из миров Эмпирея, незанятый участочек, для этого подойдет даже не очень большой сегмент.

Далее создаю знаковую нейро-симуляцию, местечка, где мы познакомились, именно тот бар, в котором произошла наша встреча.

Помещение, обстановка: барная стойка, стулья, столики, бутылки, салфетки на столиках, обои на стенах, шторы на окнах, вплоть до самых мелочей.

Следует очередь остальных нейро-проекций: бармена, других посетителей. Самого себя, обращаю тоже в одну из них, в нейро-проекцию, как выглядел, тогда, в живом виде.

Конечно, с одеждой.

Затем идет создание нейро-стимуляции: музыка, запах, свет, какой он тогда был мягкий или приглушенный, какая играла музыка: печальная вроде Криса Ри, «роад ту хед», а может что-то другое, исходящий запах алкоголя, от виски, от пива, даже вкус, выпитых нами в тот вечер, спиртных напитков.

Потом уже приглашаю Айзека.

Теперь мы тоже сидим за уютным столиком, но уже не спорим, просто о чем-то тихо беседуем голосовыми связками, не нейросвязями, а именно как нормальные люди, из той жизни.

Хотя это тоже жизнь, состоящая из мгновенных электронных импульсов, означающая – или единицу, или ноль.

Мы беседуем на разные философские темы, к примеру, на тему Мефистофеля, из «Фауста», или на проблему Франкенштейна.

– Мой дорогой друг, как себя чувствуешь, может, ты находишься в образе чудовища, или в роли всемогущего дьявола?

– Не знаю, Айзек, но ни тем, ни другим персонажем. Оно совсем иное, вам людям совершенно не дано понять.

– Но попробуй, объясни…

Тогда стараюсь ему объяснить, что испытываю, в новой оболочке.

– Может ты на меня остался в обиде, за то, что превратился в нечто? Ведь я погрузил тебя после наркоза в криокамеру.

Спрашивает Айзек.

– Нет, дружище. Наверно тебе благодарен, как создателю, только и всего.

Айзек хмыкает, потирает нос, совсем по-человечески, как делают люди:

– Ты тоже, мой создатель теперь…

Или-или, байты и биты, собранные в одном месте, где-то на жестких дисках, на серверах, разбросанных по всему миру:

Бангладеш, Индонезия, Лаос, Италия, Исландия.

Стоп…!

– А ты хоть раз бывал в Рейкьявике? – спрашиваю Айзека.

– Нет. Не пришлось.

– И мне не пришлось, тогда. Хотя побывать там, моя мечта.

– Была, – уточняю.

– Мне правда жаль.

– Да ерунда, погнали!

Что там паспортный контроль, или таможня, досмотры, проверки, перелеты, аэропорты. Ведь они сделаны для людей.

А мы кто? Правильно, поэтому мы в ту же секунду очутились в центре города.

Точнее в старинном центре Мидборга, ибо так пожелал, города Рейкьявик, столице Исландии.

Теперь мы гуляли, наступая ногами по каменной брусчатке, как обычные люди, которые не замечали и проходили сквозь нас.

Как объяснить такое?

Это словно из фильма «призрак», где герой Патрика Суэйзи, становится бесплотным фантомом.

Мы также скользили, натыкаясь на прохожих, созданных из плоти, словно призраки, плыли тенями, а точнее нейро-проекциями, посреди живого мира.

– А здесь красиво, мне очень нравиться, – восхищённо говорит Айзек.

– Ещё бы, культура, – отзываюсь, хотя, зрелище старинного города, пришёлся тоже по нраву. Ведь мы сначала прошлись по улочкам, потом зашли в католическую церковь Хадльгримскиркья, по-простому она называется лютеранской ратушей, в ней имеется концертный орган. Хотя скорее всего, в ночное, да в вечернее время больше она похожа на инопланетный корабль, подсвеченный огнями прожекторов, который того гляди, взлетит, и оторвется от земной тверди, оглашая округу органным гулом космических дюз, расположенных по бокам возвышенного сооружения.