В 600 км от Москвы. Российская глубинка, середина 90-х. Мордовия в газетных публикациях 1995—1997 гг. Шикур Шабаев

© Шикур Шабаев, 2023

ISBN 978-5-4498-2872-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

5 января 1995 года, «Республика молодая».

УНИВЕРСИТЕТ СТАРЕЕТ, НО ЖЕЛАЕТ «ОМОЛОДИТЬСЯ»

Средний возраст «остепененных» преподавателей Мордовского госуниверситета имени Н.П.Огарева приближается к пенсионному

Знаменитый французский математик XIX века Эварист Галуа, чьи труды положили начало развитию современной алгебры (хотя и не были поняты при жизни ученого), прожил 21 год. Английский физик Джеймс Прескотт Джоуль свой закон, вошедший во все школьные учебники мира, открыл в 25 лет. Советский физик Андрей Дмитриевич Сахаров стал академиком в 32 года… Нет, говорить о том, что молодость – двигатель науки, наверное, излишне. Опыт и знания «ветеранов» никто не оспаривает – примеров плодотворного научного долголетия сколь угодно много, но именно молодость, не отягченная традициями, сложившимися за десятилетия устоями, очень часто и приводит к открытию.

Между тем, к примеру, в нашем, Мордовском государственном университете средний возраст «остепененных» преподавателей, доцентов и профессоров, по словам ректора МГУ Н.П.Макаркина, достигает 60 лет. Многие же из них далеко перешагнули пенсионный возраст.

– Тенденция весьма угрожающая, гибельная для университета, – заявил Николай Петрович на собрании молодых ученых и специалистов вуза около месяца назад. – Если так будет продолжаться, то у вуза будущего просто-напросто не будет…

Университет стареет. Но отчаиваться и думать, что в один прекрасный день большинство преподавателей может взять да уйти на пенсию, не стоит. Только в прошлом году в аспирантуру госуниверситета принято восемьдесят молодых аспирантов – беспрецедентное для этого учебного заведения количество «новобранцев».

Но все-таки процесс «омоложения» сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Это в прежние, «доперестроечные» годы желающих «идти в науку» было пруд пруди. Сейчас же престиж научного работника, да и высшего образования вообще, значительно упал. И не удивительно. Чем в первую очередь занята голова ученого, преподавателя вуза, учителя? Проблемами физического выживания – как прокормить семью, одеться, обуться. Тут – как хотите! – не до большой науки.

Что уж говорить о бедном аспиранте! Какой здравомыслящий человек согласится оставить свою работу, поменять пусть и относительно твердую заработную плату на мизерную стипендию со смутными перспективами на будущее? Однако, как ни странно, конкурс потенциальных аспирантов в госуниверситете в прошедшем году оказался довольно сложен: два претендента на место. Может быть, все дело в этих самых перспективах – в том, что они приобретают все более ясные черты? Растет стипендия – мордовский аспирант «получает» так, как нигде в России, и этим по праву гордится ректор. За счет университета, скажем, печатаются авторефераты – может быть, и мелочь, но тоже имеющая значение. Тем аспирантам, которые защищаются досрочно, выдаются специальные премии (как и их научным руководителям) – стимул довольно-таки мощный. Около двухсот молодых ученых и сотрудников университета в прошлом году улучшили свои жилищные условия. Пусть это всего лишь комната или место в общежитии, но ведь надеяться на большее сейчас трудно. С вводом в строй своего нового «семейного» общежития ни один аспирант, ни один молодой ученый в МГУ имени Н.П.Огарева не остался «бездомным».

Три года в Мордовском госуниверситете действует Совет молодых ученых и специалистов. Созданный в начале 1992 года приказом ректора, Совет – единственная в вузе молодежная нестуденческая организация. Считается, что она объединяет около полутора тысяч молодых людей в возрасте до тридцати трех лет (в том числе около полутора сотен аспирантов и чуть менее трехсот преподавателей). Считается также, что Совет обязан помогать молодым ученым «становиться на ноги». И вправду, организация «решает» жилищные вопросы, «выбивает» путевки на загородные базы отдыха, дает рекомендации для выезда на зарубежные стажировки – в общем, делает то, что, честно говоря, решается и без особого участия Совета – администрацией вуза и профсоюзным комитетом. Хотя в последнее время деятельность его активизировалась – налаживаются связи с молодыми учеными из местного педагогического института, с коллегами из других российских вузов. По словам доцента Михаила Ломшина, последнее время возглавлявшего Совет, наконец-таки найдены «точки соприкосновения» с СММ (Союзом молодежи Мордовии), преемником коммунистического союза молодежи.

О комсомоле, кстати, воспоминания хотя и не радужные, но с некоторыми ностальгическими нотками. Если забыть политические опыты комсомольских функционеров – лучшей молодежной организации не было. Как нет, пожалуй, и сейчас. Союзов, советов и объединений, провозглашающих своей целью борьбу за права молодежи, множество. Но большинство из них этой самой молодежи – увы! – почти не известно. И, честно говоря, весьма ограничено в средствах. Возможно, общего языка у молодых ученых и СММ не было и в силу этой «приземленной» причины. Посмотрим, как сложится диалог дальше. Сейчас он выражается, в основном, в том, что некоторые сотрудники университета активно сотрудничают с политическим движением «Новые имена», не так давно созданным при СММ. Правда, к науке это непосредственно не относится.

Совету молодых ученых более удаются дела, скажем так, административные. А те триста научных статей молодых сотрудников госуниверситета, опубликованные в местной, центральной и даже международной прессе, и фигурируемые в отчетах, – не такая уж большая цифра: для трех лет и для такого большого учебного заведения это явно маловато. Молодежь несколько «отстает» от своих старших и более опытных коллег; целая серия научно-практических конференций (в том числе и всероссийских), прошедших в МГУ им. Н.П.Огарева в конце осени-начале зимы, доказывает это.

Стоит надеяться, что в будущем Совет молодых ученых и специалистов университета обретет больший вес в жизни вуза. Ректор Макаркин считает, что председатель научной молодежной организации должен непременно войти в состав ректората, обещал выделить для Совета отдельное помещение и телефон. В скором времени обещаны специальные премии для лучших молодых ученых («Скажем, по пять или десять минимальных окладов», – заявил Николай Петрович), именные стипендии для аспирантов. Планов немало…

12 января 1995 года, «Республика молодая».

УЧИЛИСЬ БЫ, НА НЕМЦЕВ ГЛЯДЯ…

Встречаю недавно в троллейбусе своего бывшего студента. Умный мужик, крепкий хозяин. До недавней поры возглавлял крупное сельское хозяйство. Сейчас, по его словам, «ушел в фермеры». Разговорились мы: мол, как дела, семья, дети? «Небось у вас тоже свое дело? – невесело улыбается. – Поделимся опытом?»

«Да нет, – отвечаю, – хозяйством не обзавелся…» Хотя, надо сказать, мог бы. И силы, и связи, и возможности были. Но изменять своему делу – как бы тяжело ни приходилось – не хочу. Сознательно. С другой стороны, конечно же, горько – ни одна цивилизованная страна не заставляет ученого или педагога сажать картошку, как приходится нам. Иначе не выжить!

ГОВОРЯ о возможности организовать собственное дело, мой собеседник нисколько не преувеличивал. Николай Иванович Новотрясов долгое время проработал в «Сельхозтехнике» республики, с восемьдесят третьего – в местном университете, сейчас – декан факультета повышения квалификации специалистов сельского хозяйства. Так что кое-какие связи, понятно, есть. И теоретически подкован неплохо – за спиной не только МГУ имени Н.П.Огарева, но и аспирантура Ленинградского сельхозинститута. Опыта, вроде бы, тоже не занимать – приходилось работать и «руками» (на комбайне, на тракторе, на ферме).

– В общем, подумывал, – улыбается Николай Иванович. – Но права народная мудрость – это насчет умения тачать сапоги… У нас же многие занимаются: в худшем случае – банальной куплей-продажей, в лучшем – не своим делом. Быть же фермером – тяжкий крест…

Вот об этом мы и беседуем. В свое время было поломано столько копий вокруг фермерства – оно, де, поднимет всю страну, накормит, напоит. Но прошел год, второй – оказалось, от колхозов рановато отказываться. А от кооперативов практически невозможно. И как с этим обстоят дела «там», на хваленом Западе? Николай Иванович Новотрясов не раз встречался с зарубежными фермерами, обстоятельно изучал опыт закордонных коллег. Так, почему у нас ничего не получается?

– Может быть, потому, что российский фермер остался один на один со своими проблемами – часто без денег, без техники, без семян. Между тем сельскохозяйственное производство на Западе вовсе не брошено на произвол судьбы, как порой показывают нам иные экономисты, оно – не «черная дыра», в которой бесследно исчезают миллиарды. В цивилизованных странах существует четкая политика государства в отношении к фермеру. В США, к примеру, государственное регулирование сельского хозяйства существует с тридцатых годов. Россия же, заговорив о «рынке», доходит до абсурда! Мы до сих пор не знаем, чего и сколько нам нужно, какую культуру выращивать. Ни в целом по России, ни, в частности, в Мордовии. Земли в Атяшевском районе не такие, как в Зубово-полянском. Там выгоднее производить одни культуры, здесь – другие. Думаете, руководители хозяйств этого не знают? Знают, но цены, устанавливаемые порой едва ли не с «потолка», заставляют их поступаться целесообразностью. Возьмем, к примеру, пшеницу сильных сортов, идущую на выпечку хлеба. Традиционно Мордовия закупает ее за пределами республики – наши погодные условия – увы! – заметно отличаются от кубанских. И все же выращивать эту пшеницу на мордовской земле можно, говорят специалисты. Естественно, далеко не везде это зависит от качества земли, да и риск большой (год на год не приходится). Вот и перестраховываются руководители. А республика тратит «лишние» миллионы из своего, и без того тощего, бюджета.