– Но ведь объяснение этому существует! Мы же с тобой знаем, что просто так ничего не бывает.

– Да, ты еще вспомни, что в карты на «просто так» не играют. А объяснение, конечно же, есть. Просто мы его пока, пока еще не знаем. Но должны знать и обязательно его узнаем. Для начала необходимо узнать, кого сожгли, а потом и будем двигаться дальше.

– Так то оно так, но еще и менты не установили личность.

– А мы по своим каналам пока поищем. Может пропал кто, или убили кого?

– Да Михалыч, озадачим всю братву, пусть пошевелятся. Заодно и другие версии проверим, например, не москвичи ли это щупальца тянут ко мне? А пока давай-ка съездим на это место, хочется мне самому посмотреть на все, воздухом тем подышать, может и придет чего-нибудь в голову еще.

– Как скажешь, шеф, давай съездим, может и толк будет. Пойду я, машину заведу, ты пока оденься, а потом выходи.

Михалыч ушел, а Седой еще пару минут просидел неподвижно, о чем-то думая. Затем, надев теплую куртку, вышел из дома и сел в джип на заднее сиденье, как он любил. Ночная дорога пролетела за окнами быстрым, беззвучным и темным фильмом и, спустя полчаса они уже были на месте двух костров. Выйдя из машины, Седой с Михалычем молча подошли поближе. Слабый запах горелой резины еще стоял в воздухе, обгоревшие до металлокорда покрышки были разбросаны в стороны, обуглившееся тело было увезено. Мрачная куча черного железа, бывшая когда-то автомобилем, маячила чуть в стороне. Тихая ночь, безветренная, сухая и даже какая-то слишком успокаивающая.

– Ничего мы тут не найдем для себя, поехали обратно, – Михалыч зябко, давали знать о себе годы лагерей, поежился. – Все очень спокойно, тихо.

– Вот именно, очень спокойно, даже чересчур спокойно. У меня такое ощущение, что кто-то успокаивает нас, усыпляет нашу бдительность.

– Да ладно тебе, шеф, это просто нервы у нас растрачены, поехали домой.

– Ну, поехали. Может, просто устал, да и ночь все-таки, спать бы надо, а мы тут ночные прогулки затеяли с тобой.

Снова усевшись в теплый, уютный салон машины, Седой закрыл глаза. Дорога домой пролетела в легкой полудреме, плавно покачивающийся автомобиль немного успокоил нервы. До утра оставалось совсем немного времени и старые сокамерники провели его за крепким чаем и воспоминаниями.

– — – — – —

Павел спокойно и быстро довершил свою миссию за городом. Тело ненавистного ему человека, мучавшего и убившего его любимую женщину и маленькую дочку, было предано огню. Предано еще здесь, на земле, а его грешная душа была обречена вечно томиться в огненных застенках преисподней. С чувством выполненного долга перед погибшими близкими и, одновременно какой-то опустошенный, Павел ехал домой. Месть свершилась, обязательства перед самим собой выполнены, и жизнь для него вновь потеряла смысл. Он ничего не хотел, ничего не чувствовал. Словно киборг, бесстрастно и размеренно вел он автомобиль. Автоматически, по привычке выполняли свою не хитрую работу руки и ноги, а в голове была бессмысленная пустота. Совершив привычные манипуляции с заменой средств передвижения, которые теперь вроде бы становились не нужными, он довольно скоро оказался дома. Все также бесстрастно, с каменным лицом и ледяным взглядом голубых глаз, он помылся, поел и лег на диван. Просто лежал и смотрел « в никуда», а в его голове безостановочно стучало одно слово. Все. Все. Все.…

Прошло некоторое время, прежде чем забытье погрузило Павла в свои сети. Сновидения его, спровоцированные сначала работой подсознания, хаотично менялись от, имевших место в прошлой жизни, реальных событий до никогда не происходивших. Всплывали юношеские свидания с женой, затем катание на аттракционах с дочкой. Потом, вдруг, совершенно неожиданным способом он оказывался на войне, где жизнь ничего не стоила и могла оборваться в любую секунду. Или, случайно в детстве запутавшись в витках колючей проволоки за чужим забором, куда с друзьями приходилось лазать за яблоками, он заново переживал болезненные ощущения от острых колючек, жалящих тем больнее, чем больше пытаешься выбраться. Калейдоскоп сновидений меняясь, все глубже и глубже затягивал Павла в иной, необъяснимый мир. Причудливые пейзажи сопровождали их, возникая, словно ниоткуда и наслаиваясь друг на друга. И вдруг все исчезло. Павел вспомнил, что уже бывал здесь. Знакомое ледяное зеркало поверхности, перевернутые скалы и все то же офисное кресло.