- Уровень гемоглобина стремительно падает, - противочумный костюм заглушал  бархатный баритон врача, чье имя вначале смены вывели синим маркером на  широкой спине «СанСаныч».

- Давление критическое,- неслось с другой стороны от кровати.

Я не успевала крутить головой, чтобы идентифицировать кому принадлежат голоса. 

Именно в этот момент белая ворона  вспорхнула с плеча Смерти и  пролетела над потолком, привлекая внимание. 

«Нашла время и место, чтобы начать резвиться. Тут, между прочим,  люди при смерти лежат. Им тишина нужна. А еще чтобы врачам не  мешали работать. Разлеталась она, чудо белобрысое. Кыш отсюда».

- Требуется непрямой массаж сердца,- приятный баритон заполнял все пространство в переполненном  людьми помещении.

«И откуда только взялись все эти люди? И почему они все полупрозрачные? Все пребывают и пребывают.  Что-то шепчут себе под нос, чего не могу разобрать по губам.  Один мужчина так и вовсе зашелся в немом крике. Странные какие-то люди. Неживые.  А тот гражданин, что все не перестает кричать, очень похож на нашего прораба с работы. Девочки говорили, что он несколько дней назад умер от инфаркта. Наверное, обознались. Не на того человека указали. Этот живехонький, хоть и какой-то квелый».

- Срочные роды. Бригаду акушеров. Немедленно,- кричал в рацию  неопознанный белый костюм, влетевший в реанимацию и зависший над телом женщины, лежащей на кровати. Глубоко беременной, между прочим. 

- Сердце остановилось,- доносилось до меня, как будто сквозь толщу воды.

Я подошла поближе, чтобы посмотреть чего люди всполошились. Причем все. И те, кто в белых противочумных костюмах. И другие - полупрозрачные, что толпились  в проходах между кроватями. И Смерть, которая радостно размахивала косой, чем-то напоминая веселящихся людей, пляшущих  около костра в ночь на Ивана Купалу. 

- Опять запустилось…,  - радостно вещала голубоглазая медсестричка.

А мне почему-то стало дурно. Захотелось прилечь. И непременно на место той беременной женщины,  возле которой толпились врачи и медсестры. 

Я и прилегла. Аккурат сверху. 

Белая ворона радостно захлопала крыльями. А Смерть начала на нее шикать, будучи чем-то недовольной. 

- Срочно оперировать…,- услышала я из под маски СанСаныча.

- Спасем хотя бы ребенка…

Мне надоело лежать, и я решила посмотреть о каком ребенке идет речь. Покрутила головой. 

Никакого ребенка нет. Одни взрослые. Дяденьки и тетеньки. Среди полупрозрачных зрителей тоже никого подходящего под роль ребенка. 

Решила зайти с другой стороны. Обойти палату по периметру.  Может ребенок где-то в углу. 

Пока я ходила, выискивая какого-то там ребенка, кровать беременной женщины перекатили в соседнюю комнату. Судя по разложенным инструментам — операционный блок.

- Сердце не выдержит… пульса нет…

Я смотрела  как оголяют живот  беременной, чем-то мажут. Кто-то из врачей без надписи на спине принял в руки блеснувший в ярком свете скальпель. 

- Приступаем к операции… надрез…

Увиденная картина мне совсем не понравилась. Я отвернулась. И побрела прочь из оперблока. Смотреть подобные ужасы — нет, увольте. Я не согласна. У меня нервы не железные.  

- Спасайте ребенка…

- Ребенок не дышит…

- Реанимационные мероприятия не принесли положительных результатов…

- Остановка сердца… разряд… все без толку… ребенок не подает признаки жизни…

- Пациентка Колоскова Софья Андреевна, вместе с ребенком умерла в девять тридцать утра…сообщите родственникам.

Я рванула назад. 

Как это Колоскова Софья Андреевна умерла? Ведь это я, Колоскова Софья Андреевна,   и я жива. И все еще беременна… 

Схватилась за живот. Руки обняли пустоту.