Парня, которого она притащила с собой, звали Егором. Кто они друг другу, мы как-то не выясняли. Когда немного познакомились, Настя со смехом рассказала, как она должна была поехать вожатой в лагерь, но опоздала на поезд, и вот он, Егор, тоже опоздал.

– Стою такая, головой кручу, – давилась от смеха Настя, – поезд тю-тю, на платформе никого… Смотрю, бежит кто-то, – она кивнула на Егора, – тоже с рюкзаком. Остановился, руками развел и уставился на рельсы. Подошла, спросила, оказалось, тоже из наших, из педа. Короче, дети без нас уехали.

– Одни?! – испугалась моя жена.

– Нет, не одни, конечно, – успокоила Настя. – Сопровождающих много.

– И как же вы потом? – волновалась жена.

– Как-как… взяли билеты на следующий поезд…

Пока она рассказывала, Егор или поддакивал, или смущенно улыбался и молчал. Я так понял, что с тех пор они не расставались. Настя, помнится, похвалила Егора за починку кранов и розеток. «Приятно, пришел мужик и все сделал…» Егор опять краснел, но чувствовалось, что ему приятно. Опять-таки, какое мне дело до их отношений? Главное, чтоб люди были хорошие.

В итоге собралось нас человек двадцать, вполне достаточно, чтоб организовать свой лагерь и ни от кого не зависеть. Народ все творческий: поэты, музыканты. Витя Воронец, называвший себя не иначе как Ворон, самобытный поэт, бард; Саня Локтев – в свое время они с Настей в одной группе учились; Инна Каховская – музыкант и дирижер, она и сейчас у себя в городе всей культурой заведует. Игорь Очередников – уникальный гитарист, в те времена еще студент консерватории; только окончивший семинарию будущий отец Николай и его жена, вырвались на недельку… Телевизионщики – муж и жена Леша с Таней, Федор с Ольгой – мы тогда же и познакомились с ними. Чуть позднее еще народ подтянулся.

Все люди хожалые. Я к своим тогдашним двадцати пяти годам почти всю страну стопом прошел. Настя и Егор не могли похвалиться тем же, но проявили себя замечательно. И в плацкартном вагоне запросто прокатились в жаре и миазмах, испускаемых единственным исправным туалетом. Кушали пластиковые супчики и лапшу, Настя посмеивалась, мол, ей не привыкать, студенты еще и не тем питаются. А еще она забойно играла на гитаре, пела хрипловатым сорванным голосом, делала все, о чем просили, не выкаблучивалась, не капризничала, безропотно тащила тяжелый рюкзак. Одним словом, очень скоро она полностью влилась в нашу компанию, как будто мы тысячу лет были знакомы. Егор сначала тоже вел себя вполне достойно. Пожалуй, до тех пор, пока мы не прибыли на место.

С местом стоянки нам повезло. Наша поляна оказалась окруженной кустарником, что создавало некий уют и обособленность. И с соседями повезло, мы быстро сдружились. Вообще, все как-то споро и правильно организовывалось. Распределили дежурства, кому когда готовить. Доставка воды, дров и прочие бытовые вопросы решались без проблем. Вечером был концерт, мы всей толпой ходили слушать бардов, потом по-быстрому сообразили ужин, одним словом, первый день прошел безупречно. Спали мало, утром солнце припекло, в палатках духотища, а на улице пекло. Море не спасало. Соорудили тент, чтоб было хоть немного тени. От жары и безделья все мы осоловели, и только Настя оставалась бодрячком.

– Давайте в мафию поиграем! – предложила. Кто-то сразу согласился, а кто-то отказался, но Настя сумела так всех завести, что вскоре даже самые квелые подключились и играли довольно азартно. Потом мы рисовали друг друга, кто как умел, а Настя, собрав рисунки, с умным видом рассказала нам, как мы на самом деле друг друга воспринимаем. Получилось неожиданно и довольно забавно.