– Сейчас спущусь. Я должен был собраться с мыслями! – откликнулся Вася.

– Только не надо мне вешать лапшу на уши! – с утрированным одесским акцентом произнес Чумарик. – О чем ты можешь думать? У таких, как ты, нет мыслей.

– А что же у меня есть? – весело спросил Вася.

– Первобытные инстинкты и неудовлетворенные желания, – веско бросил Чумарик.

Когда-то в ранней молодости он прочитал пару книг Фрейда, в том числе «Толкование снов», и с тех пор слегка спятил. В душе Чумарик мечтал быть престижным психоаналитиком, заколачивающим миллионы баксов в процессе легких и необременительных бесед на сексуальные темы, но судьба распорядилась иначе, и Лев Давидович Шкловер, профессиональный шулер и психоаналитик-любитель, мотал срок за убийство, которого он не совершал.

Три с половиной года назад бедняга Чумарик оказался не в то время не в том месте и нагрел на семь тысяч баксов не того человека.

Проигравший оказался не только крутым, он был мстительным, как потомственный сицилиец. После праздничной попойки, посвященной обмыванию выигрыша, Лев Давидович проснулся в незнакомом для него месте. Более того, в постели рядом с ним оказалось уже успевшее окоченеть незнакомое женское тело с пулевыми отверстиями в груди и животе. В руке Лев Давидович сжимал совершенно незнакомый ему пистолет с глушителем. Рядом стояли незнакомые дяди в милицейской форме, и один из них пытался отнять у Льва Давидовича пистолет.

Так не судимый ранее гражданин Шкловер превратился в заключенного Чумарика.

Обладавший неистощимым природным оптимизмом, Чумарик пришелся по душе тюремной братве. Он открыл школу шулерского мастерства, и воры, мошенники и убийцы с энтузиазмом принялись осваивать новую специальность. Игра по-крупному нередко приносила гораздо больший доход, чем рядовые преступления вроде ограбления со взломом или даже рэкета, будучи при этом гораздо более безопасной в вопросах столкновения с представителями правопорядка.

К сожалению, местные зэки не обладали необходимыми для профессионального картежника талантами, и придирчивый Лев Давидович в сердцах обзывал своих учеников двоечниками и безрукими.

Джокер был самым способным из его учеников. Чумарик оценивал его успехи на троечку с плюсом, иногда даже с двумя плюсами.

Вася не пылал особой страстью к азартным играм. Изучать тонкости шулерского ремесла он начал по приказу Валькирия, который с самого начала покровительствовал неудавшемуся мошеннику. Дружба новичка-заключенного и пахана неожиданно для обоих вспыхнула в тюремном душе.

– Ух ты! – восхищенно воскликнул Вася, уставившись на левую грудь Валькирия.

– Тебе нравится? – с неожиданным смущением спросил Семен Аристархович, ласково погладив вытатуированную над его сердцем морду овчарки с высунутым языком в ореоле лучей восходящего солнца.

– Какая умная морда у этой собаки! – сказал Вася, питавший слабость к животным. – Жаль, что в тюрьме держать собак может только охрана.

На глаза пахана навернулась непрошеная слеза.

– Ее звали Мурка, – сказал он. – Это было единственное существо, которое я по-настоящему любил.

Вася дружески похлопал пахана по плечу.

– Зато она всегда с тобой, – с чувством произнес он.

Семен Аристархович шмыгнул носом и взял себя в руки.

– Так, значит, ты у нас неудавшийся мошенник? – спросил он.

– Увы, – печально вздохнул Вася.

– Глупо растрачивать свою молодость на тюремных нарах, – наставительно заметил пахан.

«Кто бы давал советы!» – подумал Вася, но, уважая авторитет местного бугра, с готовностью кивнул, выражая свое согласие.

– Ты должен получить образование, – глубокомысленно произнес пахан.