— А ты? — Люда посмотрела на меня как-то по-особенному, с недоверием. — Нет желания его оседлать? Он тебя в первый же день заместителем сделал.

— Не заместителем, а секретарем на выгуле.

Кофе выглядел сносно. Я понюхала его, осмотрела на свет. Пить можно.

— Однофигенственно. У тебя прямой доступ к телу Скворцова. Неужели не попробуешь как-нибудь вечерком охмурить его? За дополнительную премию?

— Иди ты… — начала я, но в кухоньку пришли другие любители утреннего чая, и пришлось свернуть разговор.

Слова Люды задели за живое. Она сама заставила меня плюнуть на принципы, а теперь изображает ревнивую конкурентку. Нашла соперницу, блин. Я разве похожа на человека, который готов переспать с директором? Да я даже не рассматриваю его в качестве мужчины!

В голове тотчас помутилось от недавнего сновидения, такого ясного, будто и не сон это вовсе, а параллельная реальность. Неужели мне не хотелось бы ощутить жар тела Максима Степановича?

Да и какой он Максим Степанович? Сколько у нас лет разницы? Около десяти? Он же молодой ещё, сам назвал себя в смс «Максимом». А у меня вот уже год никого не было, и если…

Да к чертям это всё! Интриги эти любовные, соперничество, сновидения.  Дайте мне просто доработать, расплатиться с долгами и уволиться из этого серпентария.

— Ваш кофе, — плюхнула чашку на стол Скворцову, и тот с непониманием поднял взор.

— Вы сегодня не в духе?

Голос его бархатный, дурманящий, обволакивал. То ли из-за долгого воздержания, то ли из-за идиотских снов, но этот тон заставлял мою кровь быстрее течь по венам. К щекам прилила краснота. Коленки подкосились, потому что память услужливо нарисовала то, как пальцы директора скользят по моему позвоночнику, выводят узоры на талии, медленно опускаются к пояснице… ещё ниже…

— Нет, всё чудесно.

— Останьтесь сегодня после работы. Надо обсудить вашу идею с штрихкодированием.

Я согласно кивнула и рванула прочь. Весь день старалась не заходить к боссу, о звонках оповещала по чату. Практически идеальный секретарь, разве что проходилось всё чаще скрещивать ноги под столом и сжимать бедра, ибо всё моё тело умоляло о разрядке.

Почему он вызывает у меня такую реакцию? Почему моё дыхание учащается рядом с этим человеком?

Черт!

Нужно срочно найти кого-нибудь для свободных отношений, только бы не испытывать подобного.

Наконец, рабочий день подошел к концу, вереница программистов потянулась к выходу. Остались только мы с Людой. Но я принципиально не смотрела на подругу, а занималась тем, что с самым увлеченным видом меняла картинку на рабочем столе.

Люда молча встала и, не обернувшись на меня, продефилировала к кабинету Скворцова.

— Можно? А я тарелочку забрать. Как вам пирог? — донеслось до меня звонкое. — Я обычно в начинку корицу не добавляю, а тут решила поэкспериментировать…

Хлопнула дверь. Я осталась в тишине, стараясь не вслушиваться в шорохи, доносящиеся из-за гипсокартонных стен. Кабинет полностью опустел. Я бы и сама сбежала при первой возможности, но Скворцов же просил остаться.

Что-то они долго.

Не успела я задуматься над тем, чем конкретно Люда может очаровать директора, как та выскочила наружу. Не выскочила даже, а пробкой вылетела прочь. Спотыкаясь на гигантской шпильке, пронеслась мимо меня.

Э-э-э. Ему не понравился пирог?

Плачущая Люда обнаружилась в женском туалете. Она сидела на кафельном полу, прижав колени к груди, и рыдала навзрыд. Макияж растекся, помада стерлась с губ и замазала подбородок. Подруга напоминала очень грустного клоуна, пока заливалась слезами и раскачивалась из стороны в сторону.

Я молча присела рядом.