– Иногда Бадис правильные вещи говорит, но преподносит их так, что нос ему сломать хочется.

– Он пытается все сделать правильно, – вздохнула Нертера. – Это его первая масштабная операция, и сейчас она либо проложит ему дорогу наверх, либо навечно оставит в сержантах.

– По-моему, он просто копирует Йору, – проворчал Ваху. – Только вот он, хоть и держится во всех вылазках строго, никогда не опускается до уровня равнодушной сволочи.

– Ванда, прошу тебя, идем на базу, – ласково позвала меня Нертера. – Мы обернемся за несколько часов и вытащим твою сестру, обещаю. Вряд ли в норе обитают мозгоеды: им там попросту питаться нечем. Она наверняка сможет дождаться нас.

– Раз так, то мы дождемся вас все вместе, – размеренно ответила я, наблюдая за тем, как Грач обматывает себя веревкой.

– Мы не можем ослушаться Бадиса.

– Знаю. Идите.

Нертера медленно кивнула и повернулась ко мне спиной, зато Ваху задержался, задумчиво наблюдая за нашей подготовкой к спуску. В какой-то момент мне даже почудилось, что он решит остаться, однако он лишь протянул Грачу свой пистолет, прежде чем уйти.

– Тебе ведь не выдали? В нем шесть патронов. Надеюсь, вам не придется их потратить.

– Я тоже, – буркнул Грач, устраиваясь на краю провала, в котором исчезла Мак. – Следи за веревкой, Ванда. Если я дерну один раз, спускайся следом, если несколько или ни разу – не лезь.

– Хорошо. – Преодолев неловкость, я положила руку ему на плечо. – Спасибо, что остался.

– Плевать мне на твою благодарность, – отозвался он.

Но на сей раз без привычной резкости в голосе.

Провал, как и предполагал Бадис, оказался куда глубже, чем хватало длины веревки. Грач спустился на десять метров, после чего крикнул мне, что дальше тоннель выравнивается по горизонтали и что его вполне можно преодолеть на ногах, без подстраховки. Тем временем на лес постепенно опускался вечер. Здесь темнело быстрее, чем на открытой местности, и деревья очень быстро превратились в растрепанные мрачные громадины, пугающие своей безмолвностью и чернотой. Я забилась вглубь лаза, не выпуская из рук саблю, и обнаружила, что по другую сторону от образовавшейся под весом Мак дыры он делится на два длинных тоннеля, явно вырытых очень давно и весьма надежно. Здешний обитатель либо был не один, либо трудился над обустройством своего жилища долгие-долгие годы. Хрупкой женщине из воспоминаний мозгоеда это вряд ли было под силу… если бы, конечно, она была всего лишь обычной человеческой женщиной, в чем я сомневалась.

Веревка уже давно стала легкой и податливой: Грач отвязал ее от себя. С тех пор, как он исчез во тьме провала, прошло уже больше получаса, и мои попытки докричаться до него успехом не увенчались. Стиснув зубами шершавый фонарик, я обмотала веревку вокруг пояса, затянула и боязливо свесила ноги в пустоту. Первые метров восемь тоннель оставался вертикальным и узким, зато дальше начинал расширяться и закругляться, делаясь похожим на полноценный проход. Он по-прежнему находился под сильным уклоном, однако, как и предупреждал Грач, уже не требовал обязательной страховки. Я еще раз позвала его, послушала настороженную тишину, послужившую мне ответом, и принялась отвязываться. По этой крутой горке, которую мне довелось осторожно преодолевать на четвереньках, несчастная Мак явно прокатилась кубарем. Взобраться по ней до оставшейся бесполезно болтаться в стороне веревки было вполне возможно – успокоившись этими мыслями, я принялась спускаться ниже. Нора оказалась настолько глубокой, что в ней с легкостью получилось бы обустроить второй Город. С каждым новым шагом мне становилось все больше не по себе, и даже яркий свет фонарика не спасал от давящего ощущения, что из всех стен за мной наблюдают глаза с темными белками – глаза женщины, превратившей в мозгоедов отряд Кулана.