Холод накапливался. Он колом стоял параллельно позвоночнику, и при малейшем движении Олег ощущал потрескивание.

– Лыльский, могильщикам платим мы или они? – Свинарь почти подпрыгивал от озноба.

– Вроде бы мы.

– А што давать?

– Договаривались – сотню. Еле уговорили! «Нам сегодня – ещё две могилы!.. А земля мёрзлая!»

– Интелесно, почему они с полтыщи не залядили? Можно ш с людей велёвки вить!

«Скажи-ка, дядя, ведь не даром?»

А зубы уже затеяли стук.

По заснеженной аллее, меж старых кладбищенских плит, памятников и крестов вела свежевытоптанная тропинка. Процессия сразу раскололась, и дальше двигались поодиночке. Олег теперь нёс венок сам, а впереди, почему-то по целине, прыгал Андрей.

Со снежными эполетами на гранитных плечах, в шапках, сдвинутых на надбровья, строго глядели кресты, с вертикальных плит взирали выцветшие фотокарточки, барельефы.

Над глиняной кучей мелькали две лопаты, и к ногам двух молодых мужиков, которые стояли, засунув руки в карманы тёплых курток, летели смёрзшиеся светло-коричневые комья. Там, в яме, интенсивно вкалывали их товарищи. Заканчивали. Железо лопат дзинькало по откосам, и звон морозно скакал меж глыбами надгробий. Свежая эта могила, втиснувшаяся под чью-то родственную оградку, сначала Олегу была видна, но прибывавшие и прибывавшие постепенно оттеснили его за другие могилы. Венок передали туда, к гробу, который уже стоял на табуретках в снегу.

– Весело живется ребятам, – Андрей кивнул на аскетичную девятиэтажку, одиноко торчавшую за забором кладбища. – Общага универа. А там, справа, – детский сад. Бывал тут?

С первых аккордов – вразнобой, но потом все единей, монолитней, трубы взвили вечного Шопена, сорвав с веток тяжёлых напудренных ворон и заглушив шепотки, сморкания, лопатный звяк и редкие вскрики далёких автомобильных гудков. В пустых ветвях дерев низко стыло седое небо. «Тумб! Тумб! Тумб!»

– Товарищи! – Глухо выдохнул в контрастную послесонатную тишину секретарь партбюро отдела Дрицун. – Сегодня мы провожаем в последний путь коммуниста, ветерана войны и труда, замечательного человека, Алексея Глебовича Ломовских. Талантливый руководитель производства, отличный специалист, автор многих изобретений, активный общественник, Алексей Глебович Ломовских прожил яркую, насыщенную жизнь. Бок о бок с нами, среди нас. Будучи инвалидом Великой Отечественной войны, Алексей Глебович Ломовских более тридцати пяти лет, от самых истоков нашего предприятия, отдавал все свои силы производству и общественной деятельности. За бой, за труд Родина неоднократно награждала его орденами и медалями. Вот они – на красном… Сегодня мы скорбим и прощаемся с тобой, наш дорогой друг, наставник, товарищ по партии… Траурный митинг, посвященный памяти Ломовских Алексея Глебовича, объявляется открытым. Слово предоставляется председателю заводского Совета ветеранов подполковнику в отставке Легейде Гнату Панасовичу.

– Товарищи! Неумолкаемы боль и скорб наши. Ушол з жизни наш друх и соратник Алексей Глебович Ломовскых. Не старисть, товарищи, уносит друзей наших. Це – война, товарищи. Война! – зычный голос набирал силу, креп. – Семнадцятилетним хлопцем з девьятого класу ушол Алексей на фронт. Геройски бил врага на Северном Кавказе наводчик сорокапъятимиллиметрового орудия Алексей Ломовскых…

«…ма-аленькая дырочка возле уха. Поверишь, сразу – наповал. Тока что шёл слева, рассказывал про деревню свою, и уже – нету. Отстань он на полшага, и не его, а меня бы шальная сковырнула…»

«…чания института инвалид войны, коммунист Ломовскых по направлению райкома партии принял участь в строительстве нового завода, на котором и остался потом работать. Инженер, начальник цеха, затем главный инженер. Всё это время Алексей Глебович не прекращал заниматься рационализаторьскою…»