– Ешь, прокиснет, – улыбнулся Дилан. – Никто тебя не ругает. Наоборот, я тебе всегда говорю, что ты замечательная. Веселая, жизнерадостная, порывистая. Ну захотелось какому-то молодому обалдую из обеспеченной молодежи поиграть в отношения, а потом расхотелось – и что ж? Думаю, что ты не много потеряла. И совершенно точно ты не стала от этого хуже. Просто выкини этого Дигори из головы. Надеюсь, ты действительно забрала оттуда все свои вещи?

Паола закивала.

– Это радует. По крайней мере, у тебя не будет никакого повода для очередного приезда туда или для выяснения отношений. И я могу быть спокоен.

– Вообще-то я уже стерла его номер, я тебе об этом говорила.

– Ты что, не помнишь его наизусть? – прищурился Дилан.

– Нет, конечно!

– Хм… А расскажи-ка мне, прелестное дитя, чьи номера ты помнишь наизусть?

Паола задумалась. Но ненадолго.

– Свой, конечно, – с гордостью объявила она. – Ну, и мамочкин…

– А мой? А Бекки? А отца? А еще хоть чей-нибудь?

– Забываю, – честно призналась Паола. – Твой пыталась выучить, но забывала. Да и зачем? Все нужные номера вбиты у меня в телефоне под кнопками быстрого вызова. Ну или просто в записной книжке телефона…

– Тренируй память, ведь когда-нибудь пригодится.

– Когда-нибудь… потренирую.

Дилан подвинул к Паоле блюдце с песочным тортом.

– Ешь. Солнце уже садится. Еще не хватало нам с тобой замерзнуть тут, на террасе.

– А, – беспечно отмахнулась она, – тепло не уйдет еще долго.

В ее голосе снова появились нотки беззаботной и легкомысленной Паолы, теплые искорки смеха.

– Рад, что ты уже пришла в себя, да еще так быстро, – осторожно сказал Дилан.

И сделал это зря.

Паола посмотрела на него, и в ее небесно-голубых глазах вновь плеснулось недоумение:

– Но почему? Скажи, почему он это сделал? Ты ведь мужчина, так ответь мне с мужской позиции? Может, ты думаешь, что для жены я слишком легкомысленна? И ни один мужчина не станет строить со мной серьезных продолжительных отношений, не говоря уже о свадьбе? Странно, мне всегда казалось, что я чудесный подарок.

– Ты до крайности самонадеянна, Паола.

– Это очень плохо?

– Нет, это очаровательно. Но, скажи на милость, ты и вправду думаешь, что каждый олух способен разглядеть тебя и оценить по достоинству?

– Дигори не олух!

Дилан вздохнул.

– Ну, не олух… Просто осел.

– Осел, – неожиданно согласилась Паола, вместо того чтобы защищать бывшего любовника. – Ибо, если верить твоим словам, из меня получится чудесная жена! Веселая и приветливая.

– Я этого не говорил.

– Нет?!

– А как насчет хозяйственной? – подмигнул Дилан.

– Пф! – фыркнула Паола. – Вполне хватит умения пользоваться стиральной машиной, грилем и прочими замечательными приспособлениями по упрощению быта.

– Есть еще такое незаменимое умение, как способность создавать уют в доме, – заметил Дилан.

– Думаешь, я на это не способна?

– Наверное, способна… при желании. Тут скорее работает женское чутье, вкус и желание сделать жизнь любимого более уютной, более комфортной.

– Так, может, нужно просто объяснить Дигори, что я и с этим справлюсь. Может быть, он ошибочно не видит меня в роли жены?! – загорелась Паола.

– Паола!

– Ну что?

– Немедленно выкинь эти мысли из головы. И ешь торт. Заказать тебе чай?

– Зачем?

– Будет не так сладко.

– Закажи.

– Зеленый с жасмином подойдет?

– Лучше черный. И без жасмина.

– Невыносимая женщина. Лучше сразу скажи, чего именно ты хочешь.

– Чай с лепестками роз, маслом манго и лимонной цедрой.

Дилан повторил ее заказ официанту.

– Так вот, – вернулся он к острой теме. – Неужели для тебя не имеет значения, что человек, который уже обладал тобой, прожил с тобой рядом некоторое время, так и не разглядел тебя? И в результате отказался от отношений. А ты еще собираешься что-то ему доказывать, наверстывать упущенное? Очнись, Паола, поезд ушел. Совершенно необязательно спрыгивать с перрона, пытаясь догнать ушедший состав. Ты же умная девочка, оставь наконец эмоции. Включи голову. Все, история окончена, в отношениях поставлена точка. Пусть не тобой – и что же? Тебе радоваться надо, что этот оболтус освободил тебя от своего присутствия.