– Молодой человек, никто не предлагал мне перенести этот дом. Полагаю, в первую очередь именно потому, что эти самые технологии стоят слишком дорого. У администрации города нет таких средств. А у прочих «заинтересованных лиц» нет желания вкладывать деньги во всякую рухлядь, – спокойно возразила женщина и глотнула кофе.

«Прочие заинтересованные лица», – повторил Гриша мысленно.

– Софья Ильинична, кто приходил к вам за эти полгода по вопросу сноса дома?

– Ох, – вздохнула она, – кто только ко мне не приходил, Григорий… Как вас по отчеству?

– Александрович, – ответил парень.

– Разные это были люди и далеко не всегда такие воспитанные и учтивые, как вы, – она улыбнулась и сложила руки перед собой на стол. – Мне бы искренне хотелось разрешить как-то этот вопрос, но никакая сила в мире не заставит меня бросить этот дом на произвол властей и толстосумов… Я не вижу для себя смысла съезжать на «Красную землю»! Я прожила в этом доме всю свою жизнь. Здесь прожили все мои предки, начиная с деда – Василия Михайловича Курагина. В этом доме за столетие накопилось столько интереснейших для истории города вещей… Ах! – всплеснула она руками. – Не хочу вам читать лекцию о культурных ценностях и важности сохранения дома для будущих поколений. Это бессмысленно, я вижу, вы и так образованный и интеллигентный парень… Вы попали в неприятную ситуацию, Григорий Александрович. И, скорее всего, пострадаете из-за моего упорства… – она опять задумалась и посмотрела как будто сквозь собеседника.

Грише стало тяжело дышать и невыносимо захотелось хоть как-то оправдать в своем лице и современность, и власти города. Но он не нашелся с ответом… Он по-прежнему сам не понимал, почему нужно что-то менять на этой улице, в этом историческом центре, где в двух шагах располагаются музеи, театры, старинные храмы и каменная набережная, радовавшая глаз не одного поколения жителей С. Неужели другого места нет для нового строительства? И неужели никто не задумался, что потомкам тоже интересно знать, как выглядел этот город столетия назад?..

– Печально все это, – оборвав тишину, произнесла хозяйка задумчиво, – если бы хоть рядом стояли такие же именитые дома и здания… Я не преувеличиваю его значение, – вдруг осеклась она, – ведь вы это понимаете, Григорий?

Григорий кивнул:

– Более чем. Мне хочется помочь вам. Я ценю ваше желание сохранить этот дом для будущих поколений…

Глаза женщины моментально увлажнились… Она поверила Грише. Он почувствовал это.

– Нет… Ну, ведь они даже не предлагают мне оставить дом в качестве музея, если я перееду отсюда на эту, как же ее…

– «Красную землю», – подсказал Григорий.

– Будь она неладна! Я бы и вообще уехала тогда спокойно из области к родственникам. Только снос, и никак иначе, – обреченно, но резко проговорила женщина.

Григорий покачал головой.

– Нет! Я не смогу ничем вам помочь, Гриша! Я слишком много сил потратила на поддержание этого дома, слишком уже много энергии на борьбу с властями. Я не отступлюсь!

Гриша вздрогнул. Ему показалось, что на этой последней фразе она как бы захлопнула дверь для него в свой особенный мир… Мир старины и традиций, мир русской культуры и истории. И ему стало так одиноко и грустно от мысли, что вот сейчас он уйдет и никогда больше не войдет сюда. Не узнает, как жили Курагины, что сохранили они в стенах этого дома… И чем жила эта женщина все эти годы, где берет силы, чтобы противостоять людям, не умеющим ценить то, что ценит она?

Он заговорил уверенно, не узнавая собственный голос:

– Софья Ильинична, я прошу простить меня за то, что испортил вам настроение своим приходом! И я хотел бы просить вас о дружбе!