– Нет. Какого скандала?

– Вокруг Ахмедие построили шесть минаретов, столько же, сколько было вокруг главной мечети ислама аль-Харам в Мекке. Равное количество минаретов признали святотатством, разразился скандал, и, чтобы замять его, султан Ахмед пристроил к мечети в Мекке ещё один минарет – седьмой. Намеренно было совершено «святотатство» или нет, не известно. По легенде виноват архитектор, перепутавший слова, схожие по звучанию – «алтын» – золото и «алты» – шесть. Султан велел покрыть минареты золотом, а архитектор понял, что ему велят построить шесть минаретов.

– Ну да! И минареты выстроили за одну ночь, а султан увидел результат на утро, посчитал: раз, два, три… шесть?! Ах ты, господи, святотатство, однако! А знаешь, случись подобное в Европе, европейцы, скорее всего, потребовали бы снести «лишний» минарет. И для острастки, и дабы непревзойдённое оставалось непревзойдённым.

Серёжа покачал головой.

– Не думаю, Маленькая.

Близ мечети мы зашли в магазинчик женской мусульманской одежды, купили мне платок, и девушка-продавец помогла надеть его правильно. Лёгкое пальто, наверное, летнее, она предложила надеть прямо на дублёнку и не покупать, а просто вернуть его после посещения мечети.

– Архитектор умница, – вернулась я к рассказу Серёжи, выйдя из магазина. – Мечеть своим обликом не спорит с Айей. Они словно две сестры – и похожи, и каждая хороша своей красотой.

– Так и есть. Айя построена в византийском стиле, а Ахмедие соединила в себе византийский и исламский стиль. Давай зайдём через ворота султана, – предложил Сергей и привёл меня к проходу, перегороженному цепью. – Султан приезжал верхом, и ему приходилось склонять голову, прежде чем попасть во внутренний двор дома Всевышнего.

– Справедливо. Какая бы власть у тебя не была, но и ты во власти Бога.

– Справедливо, – согласился Сергей. – Султан Ахмед был неплохим правителем, власть он получил в тринадцать лет, правил самостоятельно, и умер в двадцать семь, через год, после завершения строительства мечети. В народной памяти он сохранился, как справедливый правитель.

– Вероятно, юный годами Ахмед был зрелой личностью. Духовно зрелый правитель в истории редкость. Такой правитель понимает: власть не привилегия, власть тяжкое бремя, делает, что может и что нужно, и остаётся человеком. Большинство же власть имущих и властей предержащих духовно дети, власти они вожделеют и уже на пути к ней теряют человеческий облик, а достигнув её, обозревают окрест себя в поисках тех, над кем можно эту власть осуществить. Таких власть опустошает, истребляя в человеке и человеческое, и божественное.

Разувшись перед входом, мы зашли в мечеть. Внутреннее пространство было огромным, и даже разграничивающие его, мощные, в пять метров диаметром, колонны, державшие на себе купол, не умаляли его размеров. Закинув голову вверх, я рассматривала цветочный орнамент стен, витиеватую арабскую графику в центре куполов и по их окружности – священные строки из Корана.

– Коран удивительно красиво написан. Я читала русский перевод.

– Али говорит, Коран теряет красоту даже при самом качественном переводе, поэтому правоверный мусульманин должен читать Коран по-арабски. Хороший мусульманин – грамотный мусульманин.

– Али это кто?

– Мой друг.

Мы молча постояли у михраба, устремив взгляд в священном направлении. Потом ещё раз обошли мечеть по кругу и присели на ковёр у колонны.

«Покой и свет… – подумала я, опершись спиной на колонну, – из окон льётся свет солнечный, данный человеку Богом, волей гения строителя храма, и правда, голубой – небесный. Внизу свет электрический, материальный, человечий. Два мира объединены в одном пространстве – духовный мир и мир материальный, точно так, как объединены два мира в теле человека, которые то спорят друг с другом, то сливаются в одно, но оба ведут человека по жизни. – Я закрыла глаза, проникаясь энергией храма. – Четыре сотни лет эти стены впитывают в себя чаяния людей, энергию их помыслов. Сотни тысяч верующих приносили и продолжают приносить сюда либо просьбу, либо благодарность Богу. После молитвы, поверив, что не одиноки на Земле, они уходят. Уходят успокоенными, с надеждой на лучшее».