В этот момент у меня промелькнула мысль: « похоже на наши берци и бейсболки».

– Стыдно признаться, – продолжал Кев, – даже неприличный жест презрения, который использовал только Сориец, когда кисть одной руки клалась на локоть другой, тем самым символизируя мощь Сорийского мужика, Сорийцы забыли, а стали использовать, для выражения неприязни, примитивное выставление среднего пальца, заимствованное у иноземцев. Тем самым оскорбительно уменьшая силу Сорийца. И основное – это создание видимости свободы выбора господина. Был барь, стал крезидент.

– Ого, как у нас, только у нас «царь» и «президент».

Но Кев, словно не услышал меня и продолжал:

– Крезидента вроде бы как выбирал сам народ. Человек, который хотел стать крезидентом, позиционировал себя и рассказывал, какие блага он даст народу, как он будет руководить этим народом. Если несколько человек выдвигали себя на пост крезидента, то они должны были не только сказать, что они сделают для «блага» народа и осветить свою линию правления, но и по возможности очернить другого кандидата в крезиденты, показать его несостоятельность, а себя превознести. Вот для этого и были придуманы, так называемые, дебаты кандидатов в крезиденты. Одна из таких дебат и стала судьбоносной для всего Сорийского народа. Диаметрально перевернула душу Сорийца и все наше общество.

Тут Кев опять остановился, но после небольшой паузы продолжил свою терраду:

– Что ж, все это было предисловие, что бы Вы поняли, какими были Сорийцы, их нравственность, их духовность, их так сказать, психологический базис. Что бы Вы поняли, какой глобальный перелом произошел в духовности Сорийца. Можно сказать, появился другой Сориец. Это можно сравнить с тем, как из гусеницы появилась бабочка. И все это сделал один человек, который досконально изучил психологию Сорийца, разложил его на составляющие, познал всю суть Сорийца, даже узрел самые потаенные уголки души Сорийца.

– Кто был этот человек и откуда, толком никто не знал, – продолжал Кев. – Просто человек из народа. Звали его Айвон Бытиев. Все необходимые процедуры по выдвижению себя на пост крезидента, как самовыдвиженца, он успешно прошел. Никаких компрометирующих материалов в отношении его выявлено не было. Хотя установить его родных, близких, знакомых не представилось возможным. Создавалось ощущение, что появился он ни откуда. Но так, как материалов, компрометирующих его личность, не было, его зарегистрировали в качестве кандидата на пост крезидента. Он был темной лошадкой и так, как он себя до этого момента ничем не проявил, его не принимали всерьез и практически не воспринимали, как конкурента другим претендентам на пост крезидента.

Начались дебаты, их стали освещать в средствах массовой информации.

На первых дебатах все сразу начали говорить о развитии экономики, о повышении уровня жизни простого гражданина страны и так далее, в общем стандартные фразы и банальная болтовня, говорили о том, чего они никогда не сделают. Подошла очередь озвучить свою крезиденскую программу и Айвону Бытиеву. Несколько секунд он молча обводил взглядом своих оппонентов и ведущих дебат, и всех присутствующих, а потом озвучил свою первую фразу:

– Надо убивать!

В студии, где проходили дебаты, воцарилось гробовое молчание, длившееся около минуты, как будто все сразу поняли, что пришел конец старой жизни, и наступила траурная минута молчания.

– Что, что? – выдавил из себя ведущий.

– Я говорю надо убивать, – повторил Бытиев, – убивать преступников, бандитов, хамов, негодяев и так далее, очищать общество от подонков.