Надо сказать, что моя подруга Яна человек высоких моральных принципов. Она даже не любит сплетни! И никогда не поддаётся на мои провокации, когда я начинаю её расспрашивать об общих знакомых. Ничего, говорит, не знаю, не наше это дело и так далее.

Мне иногда делается неудобно за своё любопытство, но я с этим борюсь. Не с любопытством, а с неудобством… Ничего нет плохого в том, чтобы обсудить чью-то жизнь, ведь ради этого пишутся биографии, ради этого пересказывают сказки. Чтобы человек чему-то научился, не наступал на свои грабли, учился на чужих ошибках.

И, вообще, буквально полоскать чьи-то кости – это очищать репутацию умершего. Поверие такое. Обычай предков.

Другое дело, что относится к сплетням нужно как к чему-то не серьезному. Бабушка надвое сказала, что называется. Делить услышанное на 10, а то и на сто. Не забывать про игру в испорченный телефон.

Нельзя заставить людей перестать что-то обсуждать, иначе и говорить будет не о чем. С другой стороны, испорченная репутация может разрушить и жизнь человека. Таких случаев совсем немало. Грань тонкая. И то, что я считаю милой болтовнёй, может превратиться для кого-то в злой рок. Поэтому я делаю вывод, что шептаться о ком-то можно только с проверенными людьми. С моей подругой Яной, например, которая на дух не переносит подобное. Вот и замкнутый круг… был бы, если бы не моя работа, где можно обсудить с заказчиком фотографий супруга или супруги очень многие моменты, где и подозрительность и мнительность, и отрицание очевидного. Чем не сплетни? Чем не пища для моего мозга?

Просто так на ровном месте никто не подозревает супруга в измене. Да, да, чаще всего изменяют мужчины, но есть нюансы. Мои заказчики, в основном, именно мужчины. Они просят сделать фотографии своих жён. Они готовы платить там, где женщина выяснит всё сама, без всяких фотографий, просто по выражению лица и бегающим глазам.

Женщина платит за мои снимки только тогда, когда уже всё знает, и ей нужны козыри при разводе. Женщина платит только тогда, когда приняла решение развестись. Тут уже коварный супруг не сможет её смягчить. А вот мужчины создания более капризные, как ни странно. Они могут получить фотографии и долго их хранить прежде, чем примут окончательное решение. Это особая форма мазохизма: знать, что тебе изменяют, но ничего при этом не делать, не выдавать себя, ходить с потухшим взором и огрызаться на слова жены. При этом супруга будет думать, что у мужа настолько испортился характер, что её измена оправдана уже только этим.

Замкнутый круг получается у таких партнёров, когда совсем нет доверия. В таком случае на сцену выхожу я, а точнее выезжаю на стареньком авто, доставшемся мне ещё от отца. Авто отечественное, в не плохом состоянии, ибо мой отец любил своего железного коня так, как иные не любят своих супругов.

Я заправляю машинку самым лучшим бензином, поглаживаю её руль, обтянутый дерматином, шепчу ей лестные слова, которые касаются её скорости, её манёвренности и внешней привлекательности. За эти мои поступки машинка мчит меня, куда нужно, и терпеливо стоит в ожидании хороших кадров. Я с нею даже разговариваю, когда изменщики долго не показываются. Единственное, что машинка мне не отвечает, но это было бы уже, конечно, за гранью. А что? Я верю, что у вещей есть душа, ну или что-то подобное. Некоторые люди с техникой на “ты”, а у других всё искрится и ломается. От чего это зависит? Ведь те же действия человек совершает, чтобы, скажем, пропылесосить, но у иного пылесос в руках тут же перегорает, а у другого служит верой и правдой долгие годы. Кого-то вдруг может порезать белая офисная бумага, а кому-то нож на ногу упадёт и ни царапинки!