Однако Мафарт не пал. И, тем более, не извинился. Лишь сощурился, переведя взгляд с Йорха на меня. Я всегда чувствовала, что не нравлюсь ему, даже догадывалась, почему, но именно в те мгновенья мне стали так же очевидно его презрение.

– То, что Йорх не дает вам почувствовать, насколько вы слабы, госпожа Хату, – прищелкнул языком Кровавый черт. – Ведь как только вы осознаете собственную беспомощность мышки в пасти льва, то поймете, что вам никогда не стоило даже пытаться браться за тренировочный меч, не то что рассчитывать победить кого-либо рожденного в Подземье.

Это был неприкрытый вызов… всему. Мафарта совершенно точно не устраивала моя смертность или существование в принципе. Для него ничего не значили ни мое имя, ни положение, потому что он воспринимал их как ничем незаслуженный подарок. Пару лет назад, играя в прятки с Ксеной в садах, я случайно услышала, как он называет меня в разговоре с другим стражником. «Каприз Карателя».

– Ах, вот оно что, – хладнокровно протянула я, и что-то во мне в тот момент изменилось раз и навсегда. – Конечно, мнение ценно, когда его спрашивают, но если оскорбления – это все, до чего ты, Мафарт, додумался за пять лет, то… – я не договорила, приглашающе взмахнув мечом.

Демон злобно сплюнул себе под копыта, взмахнул хвостом, расправил плечи, заиграв мышцами и пытаясь устрашить, но я не дрогнула. Дан говорил, что комплекция противника неважна, в отличие от его скорости и опыта. Поймав брошенный Йорхом меч, Мафарт шагнул в тренировочный круг, и мы застыли друг напротив друга.

Иного варианта, кроме как заставить Мафарта глотать песок, у меня не было. Я не могла позволить себе сбежать, или проигнорировать его слова. Одного только намека на его правоту хватит, чтобы весть о нашей стычке разлетелась по всей резиденции, и тогда каждый страж и слуга будут знать, что я – пустое место.

К счастью, я и не хотела прятаться или притворяться глухой. Это было недостойно данного мне имени. Это бы не принесло никакой радости моему прекрасному господину.

Я хотела, чтобы Мафарт подавился собственными словами и откашлялся кровью.

Он атаковал, согнувшись пополам, разбрасывая из-под копыт песок, замахиваясь мечом и выставляя рога. Такая поза и положение буквально приглашали скрестить клинки, но я хорошо понимала, чем эта очевидная защита закончится. Кучей разлетающихся щепок и моим поражением.

Мафарт собирался бить, не жалея силы, думая свалить одним ударом, и я не могла соперничать с ним в мощи, так что мне оставались хитрость и проворство. Не попавшись на уловку с выставленным мечом, я ушла в бок и, пользуясь нашей огромной разницей в росте, ткнула его закругленным концом деревяшки под левое колено прежде, чем он развернулся следом за мной.

Мафарт яростно взревел, в последний момент удерживая равновесие, длинный хвост взметнулся смертоносным кнутом, стальное острие попало точно в центр моего меча, резко дернуло влево и рассекло деревянный клинок, оставив в руке эфес и то, что теперь напоминало острую неровную щепу длиной с руку. Ладонь загудела от рывка, мозоли загорелись, но мне удалось удержать остатки своего оружия.

Конечно, подобного бы не случилось, будь у меня настоящий даркут – меч, выкованный в жаре неугасимого пламени Нижнего Подземья и напитанный его сокрушительной магией, но таких клинков удостаивалась лишь знать и особо проявившие себя в боях демоны, в то время как я со своим опытом фехтования могла рассчитывать лишь подержаться за эфес.

Уклонившись от очередного выпада ухмыльнувшегося Мафарта, я ушла вниз, перекатилась по песку и вонзила щепу точно в его икру, вместе с тем прикрывая голову рукой от удара сверху. Мы закричали одновременно. Он от глубокой раны в ноге, кровь из которой брызнула фонтаном на песок, едва я дернула деревяшку на себя, а я от пришедшегося на руку удара, закончившегося хрустом и волной боли, напомнившей о моей жизни до Карателя.