– Верно, – улыбнулся прекрасный господин. – А Южная Пата – малая частица огромного мира, живущего по законам Создателя и вопреки им. Ты знаешь, кто такой Создатель?

– Великий Отец, сотворивший мир и все, что в нем, – протараторила я, поскольку иногда вместо рынка мама выбирала стены храма, и я слышала многое из того, что говорили его служители.

– Именно так, – благосклонно кивнул мужчина, поглаживая мои руки. – Эта печатка означает, что я – его третий сын, Хату.

Третий сын… То есть тот, что однажды покинул своего Отца и увел за собой многих из Первых Детей, отринувших свет. Священнослужители называли его Владыкой Тьмы и Огня, Дьяволом, в чье царство, полное боли и немыслимых ужасов, попадают те, кто жил, нарушая законы Создателя и черня свои души. Но, чаще всего, упоминая Создателя, его падшего сына называли…

– Каратель, – прошептала я, вытаращившись на незнакомца. – Господин… что я…

– Нет-нет, малышка, не ты, – качнул он головой, поняв вопрос, который я так и не смогла задать. – Видишь ли, мое юное дитя, – он погладил меня по голове, и волосы тотчас высохли, перестав противно липнуть к лицу, – однажды твои родители обратились ко мне за помощью, пожелав богатства. Я выполнил их желание, оплатой которого стала твоя тогда еще не рожденная душа. Твои родители… не сумели сохранить мой дар, спустив его на развлечения и непомерные траты, приведшие их сюда, – он сузил глаза, обводя взглядом окружающую грязь. – Их часть сделки не выполнена, как должно. Они не заслуживают такой дочери как ты, Хату. Сегодня я пришел забрать тебя в свой дом, малышка. Хочешь пойти со мной?

Я помню, как прижалась к нему, забыв про белый костюм и свою грязь. Как обняла за шею и вжалась в теплую грудь, уткнувшись носом в мягкую, приято пахнувшую полоску кожи между подбородком и жестким воротником. Больше всего на свете я боялась, что все это сон: красочный, счастливый и светлый, как те, что иногда посещали меня, когда я уставала от голода.

Мужчина поднялся на ноги, поддерживая меня на сгибе левой руки и успокаивающе гладя по спине правой.

– Вы… позаботитесь обо мне, господин? – прошептала я.

– Да, Хату. И зови меня просто Дан, хорошо? – он заглянул мне в глаза, отведя голову назад.

– Дан, – осторожно повторила я.

– Умница, – одобрил мужчина, а потом я впервые увидела его крылья.

Огромные, иссиня-черные, они сомкнулись за моей спиной, и я, не устояв, коснулась манящих перьев, привлеченная их шелестом и блеском.

– Господин… Дан… ты страж Небес? – восхищенно спросила я, не помня, чтобы хоть раз слышала о подобном.

– Когда-то я им был, – кивнул мужчина, и мое внимание привлекла серьга в виде сверкающей черной звезды на цепочке. Пальцы схватились за нее раньше, чем я успела как следует это обдумать, и Дан рассмеялся: – Нравится, дитя?

Я покивала, рассматривая на ладони звезду, замерцавшую красным и золотым, едва оказалась у меня в руке. Правое ухо что-то укололо, я пискнула от неожиданности, вытаращившись на прекрасного господина, и нащупала у себя точно такую же звездочку.

– Подарок в честь твоего нового имени и новой жизни, которую оно означает, Хату. Никогда ее не снимай, – Дан снова погладил меня по голове, и карие глаза посветлели, становясь золотыми, пока я кивала, уверенная, что никогда не расстанусь с его подарком. – Хорошо, – он поцеловал меня в лоб. – А теперь поспи, малышка. Впереди тебя ждет много интересного.

Позже я узнаю, что в тот день крылья Дьявола не дали мне увидеть и услышать смерть тех, кто должен был заботиться обо мне, ребенке, предназначенном быть подле Карателя, когда он того пожелает. Позже я пойму, что пообещать меня ему было лучшим, что эти люди сделали для меня. Для меня, но не для моего прекрасного господина.