– Звучит печально.
– Это жизнь, которую мы живем. Извини, что у меня нет для тебя иного.
– Завтра будет счастливый день. Завтра наш праздник. День Победы.
– А ты знаешь победы над кем?
– Да кто его знает теперь? Главное, что будет бесплатное мороженое. Самое вкусное из всех. И никаких рулонов.
– Да, никаких рулонов. Мороженое – это важно.
– Еще бы!
Глава 8
Отто вернулся домой следующим утром. Всюду громко звучали военные песни и марши. Не просыхающий который день Альберт встретил его в дверях с воодушевленным восклицанием: «С Днем Победы! Пошли на парад!»
– Что-то мне не хочется, Альберт, – ответил усталый Отто. – Может просто лечь спать?
– Какой спать, когда только утро и вот-вот начнется парад в честь Победы? А главное мороженое… Пойдем со мной, вместе веселее!
– Ладно, – сдался Отто. – Пойдем попробуем это твое мороженое.
Друзья спустились вниз на лифте и вышли в город. Кругом висели ленты, флаги и надписи: «С Днем Победы». В слове «Победа» буква «П» была несоразмерно большой. Альберт говорил, что раньше «победа» писалась с маленькой буквы, потом стала с большой, а теперь с каждым годом, чем дальше от них была победа, тем больше становилась буква «п» на плакатах. На улицах было много народу и ощущалось праздничное настроение. Многие пили пиво прямо на дороге, многие шли с плакатами и табличками, на которых были изображены их далекие предки, служившие в Вермахте и СС. На главной и самой широкой улице города было организованное шествие, тут был весь город. Шли люди с цветами, флагами и плакатами, играл оркестр. За ними шли совсем маленькие дети в военной форме, некоторые лежали в гробах, имитируя павших в битве. На лентах гробов были поучительные надписи, вроде: «Вы дети Рейха. Вы трава и вы земля. Не бойтесь лежать в ней за Рейх» или «Умереть не страшно. Страшно жить без жертвы за Родину».
– Страшное зрелище, – шепнул Отто на ухо Альберту. – Такое не стоит мороженого.
– Что же в нем страшного? – спросил веселый Альберт, видевший не один парад на День Победы.
– Одеть детей в военную форму – тоже, что надеть на них веревку висельника. Солдат – это смертник, он идет на смерть. Нет ничего страшнее войны.
– Но войны случаются, детям надо это знать…
– Знать, но не готовиться к этому с рождения. Знать, как это страшно, что этого нужно избежать любой ценой. Тогда они вырастут и сделают все, чтобы войн не случалось. А готовить к смерти с рождения… Извини, Альберт, но такое самопожертвование чудовищно…
– Все мы умрем рано или поздно…
– Лучше поздно, чем рано. И лучше своей смертью, а не ради кого-то или чего-то. Самая большая ценность – это человеческая жизнь и человеческое счастье.
– Говоришь как американец. А что, если без жертвы за Родину не получится жить в счастье?
– Лучше жить, чем не жить, Альберт. Знаешь в чем разница американского патриотизма от нашего? Они патриоты, потому что у них благополучная страна, хороший достаток и свободное голосование. А мы патриоты, потому что наши деды сдохли за эту страну, и мы должны будем сдохнуть.
– А если мы не сдохнем, то и деды получается сдохли зря. Так мы опозорим их память. Поэтому у нас и проводят все эти парады, чтобы мы помнили…
– Лучше бы забыли. И жили будущим, а не прошлым.
– Будущим живут те, у кого оно есть, Отто. А у нас есть только прошлое.
«Мертвые» дети в гробах и без пяти минут «мертвые» в военной форме прошли. За ними с веселой музыкой и танцами следовали люди в костюмах скелетов, как на Хеллоуин, только скелеты были страшны и облиты «кровью».
– Ну это уже совсем явная пропаганда смерти… – сказал Отто Альберту тихо.