– Каких?

– Вы хотите, чтоб я работал с вами в одной команде или просто был консультантом?

– Ну, предложить вам ставку оперативника я, увы, не смогу.

– Этого и не требуется, – пожал плечами Саша, – у меня свои источники финансирования, это не должно вас заботить. Я именно про работу. Мое дело вести с вами расследование и ловить преступника или давать просто консультации, где что посмотреть и как это увидеть?

– Консультантом, – произнес Истомин, – увы, но посвящать вас в некоторые подробности дела я не могу, даже не имею права.

– Хорошо, – легко согласился с предложенным статусом Александр.

Это было ему на руку. Работать в команде он не хотел, да и, если честно признаться, не умел. Такие, как он, всегда ведут одиночный образ жизни. Это во-первых. Во-вторых, так он мог вести свое расследование когда хотел и как хотел, не боясь показать людям ту сторону, которую они отрицают. Проще самому разобраться в деле и правильно направить следствие, чем доказывать им реальность существ, на которых он охотится.

– Я бы хотел увидеть записи видеокамер, когда объект уводит ребенка, – продолжил Александр, – это возможно?

– Да, конечно, – кивнул Истомин, разворачивая ноутбук экраном к гостю, – простите, что только так и не могу сбросить на телефон, но видео не подлежат распространению по понятным причинам, а что уходит на мобильные устройства, легко может потом нечаянно оказаться в интернете. Я вам, конечно, доверяю, но все же, как говорится, что знают трое, знает и свинья.

– Я все понимаю, не нужно лишних объяснений, нельзя так нельзя, – кивнул Ядов, – у меня хорошая память, тем более мне нужно просто определить, как он заманивает своих жертв.

На экране ноутбука начался видеоролик. На нем довольно высокий мужчина в тесном пальто и грязных ботинках с действительно размытым лицом подошел к девочке лет семи, стоявшей у магазина и кушавшей мороженое, и, поговорив с ней о чем-то меньше минуты, взял ребенка за руку и без признаков сопротивления повел куда-то из-под зоркого ока камер.

– Мужчина, – констатировал Александр вслух.

– Чем вас это удивляет? – спросил почти всегда молчащий до этого Сирота.

– Понимаете, – попытался объяснить Ядов, – чаще так без сопротивления детей уводят женщины.

– Я согласна, – подтвердила Шрайберг, – женщина детьми воспринимается спокойней мужчины, ибо чаще в детских головах зло ассоциируется со строгим отцом, а женщина – олицетворение доброй и заботливой матери.

– Я не совсем это имел в виду, – кивнул консультант, – но и так будет неплохо.

– А что вы имели в виду? – посмотрела прямо ему в глаза Ольга.

– Судя по моему опыту и знаниям, так уводят детей именно существа женского пола, а это мужчина, странно, но может быть.

– Вы знаете, сколько я знаю дел про маньяков, в основном они дело рук мужчин, – вклиниться Истомин.

– Совершенно неверно, – улыбнулся Ядов, – это характеризует наш менталитет и огрехи в следственной системе. Заметьте, на Западе в их забугорье женщин-маньяков не меньше, чем мужчин.

– Это потому что у них нравы такие, и женщины сходят с ума так же, как и мужчины! – заявил Сирота.

– И это тоже есть, – не стал спорить Александр, – но, заметьте, у нас женщина – это святое, она мать и априори не может совершить страшных дел. Даже в суде мы отдаем сразу ребенка матери, и лишь если муж сможет доказать несостоятельность жены, то отцу, но это должны прямо железобетонные основания, иначе ребенок останется с матерью. Для нас понятие «мать» священно, а у них там смотрят на это проще, ибо родитель один и родитель два одинаковы, равноправны в отношении воспитания ребенка. Увы, это сформировали наши традиции.