На другом конце верхнего Лооустоуна, Шаке думала о нем, вспоминая его добрые глаза и его красивый голос. Его речь. Она лежала на стоге сена всматриваясь в звездное небо и размышляла о судьбе.

– Почему так навязчива мысль о нем? Я хочу вновь увидеть его? Может он просто бродяжка. Если кто узнает, что я с ним встретилась, отец никогда не даст мне возможности уходить одной. Но мне так приятно думать о нем, этого никто не может запретить мне! – размышляла Шаке, опасаясь своих мыслей по отношению к Тэрону…

Никто не может противостоять судьбе и ее зову, души, связанные небесами обязательно буду следовать на встречу друг другу, так Шаке и Тэрон увидев друг друга однажды, не смогут стереть в своих сердцах образ друг друга.

Отец Шаке стал главой верхней общины со времен ее формирования, у него было трое детей, двое своих родных и приемная Шаке. Ее он любил больше всех, на это в сердцах хранила обиду его жена. Астмик была мудрой женщиной и никогда не показывала не Шаке, не своему супругу обиды, что их родные дети обделены любовью отца. Сводные братья Шаке, любили ее, как родную. В целом эта семья жила в любви и понимание.

Одним летнем вечерком, между супругами, родителями Шаке завязался разговор:

– Дорогой, Шаке уже в возрасте, когда нужно искать ей жениха. – обратилась Астмик к мужу.

– Я думал об этом дорогая, думал! – вздохнул он.

Тем временем старший брат Шаке подслушивал разговор прижавшись к углу дома.

– Что? Они хотят выдать ее за муж? – услышал он их разговор.

– Нужно говорить с ней об этом? –подошла жена к своему мужу и положила на его плечо свою руку.

– Нужно. – опустил он голову.

– Ты думал о том, кто ей подходит? – спрашивала она.

– Отец Миграна подходил ко мне, просил руку Шаке для своего сына. – отвечал он не подымая глаз.

– А что ты? -

– Я сказал, что поговорю с Шаке. – отвечал он.

– Тогда тебе надо поговорить с ней. – завершили они диалог.

Амаяк остался сидеть на лавке за столом летней кухни, мать мыла посуду, а старший брат побежал к своей сестре. Он знал, что даже в столь позднее время ее всегда можно найти в сарае с лошадьми. Он бежал со всех ног.

– Шаке. Шаке! – шепотом пытался кричать он.

Она лежала на стоге на самой макушке, услышала его голос она высунулась сверху и обратилась к брату:

– Ну и чего ты там шипишь как змей? Полезай сюда. Я смотрю на небо, на звезды. Иди сюда! – говорила ему она.

– Шаке, я подслушал разговор родителей. Тебя хотят выдать за муж! Ты…ты если выйдешь за муж, то покинешь наш дом? Я не буду видеть тебя? – снял он шапку с головы и вытирал вспотевший лоб.

– Чего? Это не обо мне речь шла! Ты что-то путаешь! – посмотрела она на него и брякнулась на спину закинув ногу на ногу.

– Шаке, я ничего не путаю. Говорили о тебе! – продолжал брат.

– Полезай ко мне. Завтра я сама спрошу все у отца. Давай. Полезай! – махала она ему рукой.

Он залез к ней на большой стог сена, лег рядом.

– Смотри. Видишь это большая медведица, а вот рядом с ней маленькая. Смотри как они красиво светятся? – показывала она пальцем в небо.

– Шаке, тебя ничего не беспокоит? – спрашивал он прижавшись к ней.

– Нет брат. Ничего не беспокоит! – обняла она его.

– А мне страшно от мысли если я не смогу с тобой видеться каждый день. – произнес братик.

– Эй ты чего!? Все будет хорошо. Вот увидишь! – отвечала она и поглаживала его по голове.

Шло время, и оно показывало нам то, что Шаке выросла окруженная любовью и заботой своих близких. Оба брата знали, что она не родная им по крови, но очень сильно любили ее. Она была подобно богине любви, что спустилась на Землю прожить человеческую жизнь. Все чего касалась она или среди кого находилось, озарялось светом ее чистого сердца. Гуляя босоногая в дождь, пропуская грязь и жижу между пальцев ног, уже будучи в возрасте невесты она продолжала раз за разом танцевать под дождем, кружась, ловя капли ртом, взмахивала своими мокрыми, длинными, черными волосами, притопывая и показательно пачкая ноги, она заражала своим задором и смехом, своей легкостью. Кто видел подобное, не мог удержать себя на ногах, чтобы рядом не пуститься в пляс вместе с ней. Она не разделяла себя не на секунду с природой. Шахе скорее будет бегать за лошадьми или другими животными: овцами, собаками в густой траве распахнув в обе стороны руке, еже ли строить козни и желать кому-то зла. Она и природа были не разделимы в ней.