– Итак, Глеб Геннадьевич, расскажу Вам о сути процедуры, – начал гендиректор. – Мы проведём операцию по пересадке нейронов, которые предварительно путём похожей операции заберём у донора. Донора мы уже выбрали, но он пожелал остаться анонимным.

– Как я тогда пойму, что Вы пересадите мне клетки гения, а не собаки? – поинтересовался Глеб Геннадьевич.

– Это очень хороший и закономерный вопрос. Думаю, для Вас не секрет, что многие нейрохирургические операции сопровождаются оценкой функций мозга. Так вот аппарат, который фиксирует показатели, регистрирует и умственную деятельность. И не просто регистрирует, а показывает её уровень, чтобы не отпустить человека идиотом. Я Вам предлагаю понаблюдать за операцией по забору Ваших будущих нейронов, чтобы в том числе сохранить чистоту эксперимента, чтобы Вы сами видели, чьи клетки я буду пересаживать. А также выведу для Вас изображение показателей интеллекта донора. Там всё довольно просто и интуитивно понятно.

«Всё продумал, ‒ усмехнулся про себя Глеб Геннадьевич. – Но звучит приемлемо».

– Но для начала нужно подписать согласие, ‒ продолжил Кирилл Аркадьевич.

– Я, конечно, человек честный, но операция вне закона. Какую юридическую силу будет иметь согласие? Как Вы будете отстаивать свои права?

Гендиректор угрожающе навис над столом.

– Поверьте, Глеб Геннадьевич, у нас есть свои методы справляться с лжецами.

– Зачем тогда вообще нужно подписанное согласие? Почему недостаточно устного?

– Мы уважаем согласие в научной среде и следуем стандартным процедурам. Также это гарантия получения помощи для Вас и с нашей стороны, и со стороны юристов, если вдруг что-то пойдёт не так во время операции. Хоть это и эксперимент, согласие будет иметь силу в суде, например. Надеюсь, конечно, что до такого не дойдёт.

Глеб Геннадьевич закивал, размышляя про себя. Все условия казались прозрачными.

– Хорошо, давайте закрепим.

Кирилл Аркадьевич немедленно вывел голограмму, содержащую текст согласия. Для «подписания» Глеб Геннадьевич должен был добавить свой отпечаток пальца, хранящийся в памяти его техники. Всё было безопасно, и своим отпечатком мог воспользоваться только хозяин. Внимательно прочитав согласие и обратив внимание на все нюансы, мужчина активировал часы и с помощью луча нанёс отпечаток пальца на голограмму.

– Отлично, Глеб Геннадьевич, ‒ похвалил гендиректор и проделал то же самое со своим отпечатком. – Я отправил Вам дубликат согласия. А теперь предлагаю подготовиться к зрелищу по забору нейронов.

– Как? Уже? – удивился Глеб Геннадьевич.

– Конечно, дорогой мой. Всё уже давно готово и ждало только Вашего согласия. Незачем медлить.

– Осмелюсь задать последний вопрос: какая выгода для этого гения в такой операции?

– Деньги, коллега. Человек обеднел, а потому согласен даже поплатиться собственным умом, лишь бы не прозябать в нищете. Ну, а мы не можем позволить такому ценному интеллекту пропадать, поэтому видим в Вас идеального реципиента и преемника умственного превосходства, – подмигнул Кирилл Аркадьевич. – Но не подумайте. Я не считаю Вас дураком. Не были бы Вы сейчас тем, кем являетесь, если бы не Ваш живой ум. Однако этот экземпляр – лакомый кусочек.

Глеб Геннадьевич улыбнулся, и оба двинулись в операционную. Весь процесс, кроме личности донора, был виден детально, поэтому у мужчины не оставалось никаких сомнений в подлинности происходящего. Умственная деятельность оперируемого действительно оказалась на высоте, что заставило Глеба Геннадьевича предвкушать неограниченные просторы сознания.

После окончания операции они снова собрались в кабинете гендиректора.