«С мейном определились… – он отхлебнул из стакана, игнорируя догонялки жары и сумерек. – Но впереди визуальная дичь. По-хорошему, это можно выполнить чуть ли не за неделю, если остальные не будут тупить! И да, Олегу это знать необязательно…»
Юра расследовал хаотичные форумы, примеряя советы – и, подумалось ему, что он увлёкся. Время, как и сопение Олега, послужили доказательством.
«На сегодня хватит, я тот ещё прокрастинатор», – он с предвкушением нырнул в наушники.
И написал в чат: «Я спасу вас, комрады».
5
…Спасение же – дружбы и идей – оказывалось каждый раз ношей. Медленные дни неслись, подгоняемые проворными ночами; каждый занимался своими делами, долго плавал – качаясь не только на волнах, но и в соблазнах; идеи и скапливались, и просились реализовываться; однако далеко не каждый миг был достоин описания, потому как состоял из обыденностей и обычностей…
…Скромные отступы, оккупировавшие буквы и подсветку, то таяли, то возрождались под щелчками кнопок. Юра же подбирал компьютерные «слова»: «Уж сколько тайн есть в программировании, ведь раз от раза ты вспоминаешь больше; и так и манит „перетащить“ себе чужой код… Никогда, я – человек принципов».
Он обследовал дисплей, желая будто найти философские смыслы; и темнота, ползущая что по балкону, что по терминалу, вторила его серьёзному настрою.
«А теперь пробую! Пойдёт или нет?»
Программа «плясала» перед ним, упиваясь скоростью; он же, не отрываясь, подключал наушники. Музыка, переливаясь его рассуждениями, перегоняла галопирующие на экране алгоритмы; ноты же то повышались, то и вовсе пропадали…
«Привиделось, – Юра охнул, недовольный хмыканьем мелодий. – Аааай! Не показалось».
– Сломались, кажется! Перезагружусь и поищу новые.
Юра предался ноющей, тревожной суете; и им овладело загадочное, лихорадочное волнение…
– Брат, живи! Не поиграешь разок, ну что.
– …Доставка через пару дней, – Юра закусил губу. – Гиблое дело!
Олег усмехнулся, Юра же продолжил сокрушаться. Недовольство, преобразившее его в того, кто видит сплошь в чёрном цвете, непривычно оттенило комнату. Казалось, никто не вправе прервать досадную тишину…
– …Вижу магаз поблизости. Много ноу-неймов.
– Я понял, Грачёв. Как сдвинуть тебя с места!!!
Юра отозвался слабой улыбкой:
– Возьму скромные, потому что из нескромного у нас есть ты.
– Какая тупая шутка!
– Отстань, – Юра чуть не толкнул друга.
И исчез в вечернем городе.
6
Вечерний город готовился к визиту созвездий; Леся же едва могла дышать и бежать. Тем не менее, она неслась, сломя не только голову, но и часть каблука, ковыряя папилломы обочин. Ей думалось, что назойливый мужчина, следующий за ней, хочет причинить ей страстную, принудительную, взрослую боль…
Ей хотелось оглянуться, передохнуть, переосмыслить как минимум половину жизни – неужели он всё ещё её преследует? Мутные фонари, казалось, нарочито ослабевали…
«Не смотреть назад, не смотреть назад», – командовала собой Леся. Страх – безрассудный, предсказуемый, нарастающий в горле с каждым подскоком – охватывал все её клетки, претендуя на вторжение в ДНК.
Тротуары сменялись обочинами; учащающиеся шаги стремительно дышали в спину; она же ускорялась – незнакомец выкрикивал вслед озлобленные восклицания… Стоп, она сможет!
«Триста метров до кондо; держись, моя девочка, – проговаривала она, обнимая шопер с продуктами. – Что ему надо от тебя? Спрашивал про отель, а потом как схватит за ногу!»
Через несколько секунд она обессиленно сопротивлялась нагнавшим её движениям…
«Твою… Мать», – успела выдавить она.
Неужели это конец?
За что, Вселенная? За что?
Леся отчаянно издала истошный, непонятный, животный вопль.