На долгую минуту в вагончике повисла недоуменная тишина, которую первой осмелилась нарушить рыжеволосая женщина. Робко улыбнувшись, она взглянула на Винтера исподлобья и покачала головой, проронив:

– Отдать Венса? Это же просто смешно! Мы слишком любим его, чтобы с ним расставаться. Он талантливый и воспитанный мальчик, и мы, конечно же, желаем ему лучшей жизни, но мне кажется, что он будет намного счастливее, если останется в балаганчике.

– Здесь у него нет будущего, – справедливо возразил Джулиан. – По сути, вы обрекаете его на нищенское существование. Ваша звезда никогда не увидит солнечного света.

– Смотря что считать солнцем, – легко и ненавязчиво парировала женщина, передернув плечами. – В высшем обществе он всегда будет чувствовать себя чужим, он будет одинок. Знать не примет его, потому что он выходец не просто из низших слоев населения, а прямо-таки с самого дна. Всем известно, что в ваших кругах скоморохов не жалуют, хотя мы прекрасно умеем развлечь любую публику.

– Я не сомневаюсь в ваших умениях и искренне рад за ваши успехи. Но если вы действительно любите Венса… Квентина и желаете для него лучшей жизни, вы отпустите его со мной, – не уступал Джулиан. – Если ему так нравится театр, я смогу сделать из него настоящего профессионала. Когда-нибудь он будет известен миру.

– Мне кажется, ему не нужна известность, – вмешался директор балаганчика. – Венс не тщеславен. Для него только одно понятие свято – дружба, и именно здесь оно выходит на первый план. В высшем обществе есть место лишь презрению, лести и предательству. Это погубит мальчика. А что касается актерского мастерства, то это для него всего лишь развлечение. Уверен, ни о каком профессионализме он и не думает.

– Бросьте! Вы так спокойно рассуждаете о высшем свете, а между тем вы его совсем не знаете! Со мной Венсу ничего не грозит. Я могу защитить его и научу защищаться самому. Неужели вы так боитесь того, что один из ваших актеров познакомится с лучшей жизнью? Вы ведь ничего не теряете, даже приобретете пару тысяч золотых монет. Я понимаю, деньги никогда не заменят человека, но… неужели вам совсем не важен дополнительный доход? По-моему, я предлагаю неплохую сумму. Едва ли вы зарабатываете столько даже за год.

– Я боюсь совершить ошибку. Этот мальчик дорог нам, он рос на наших глазах. Мне кажется, если мы сделаем этот шаг, мы предадим и его, и самих себя.

– Вы боитесь его потерять. Но может быть еще страшнее: он потеряет вас. Ваша жизнь не вечна. Что будет с мальчиком, когда вас не станет? Разве вам хочется стать причиной его горя и его слез? Не лучше ли расстаться сейчас, когда горечь и боль утраты будут не столь велики?

– Но ведь и вы не вечны, – справедливо заметил черноволосый мужчина. – Пусть не над нашими телами – но над вашим уж точно прольются его слезы.

– Меня он никогда не будет оплакивать так, как вас, – откликнулся Джулиан. – Ну, так что? Две тысячи золотых вам хватит?

– Скажем, пять? – подумав, решил поторговаться владелец балаганчика, плачевное финансовое состояние которого не позволяло ему долго строить из себя заботливого папашу.

– Хоть десять! Только на этом мы непременно столкуемся.

– Не откажусь. Парень ваш.

– Нет!

Дверь так резко распахнули, что она чуть было не слетела с петель. Все находившиеся в вагончике невольно вздрогнули и обернулись. На пороге, расстроенный и отчаявшийся, стоял Венс. Его серые, обычно спокойные глаза были полны обиды и страха.

– Нет! Вы не можете так со мной поступить! Вы же меня продаете! Как ненужную вещь!

– Квентин, ты не понимаешь. За этим стоит немножко другое, нежели просто продажа. Ты знаешь, мы хотим лучшей жизни для всех, кто живет в балаганчике. И судьба распорядилась так, что этот шанс выпал именно тебе, – с успокаивающей улыбкой в ровном голосе произнес владелец балаганчика.