Юбка все еще болталась на моих ногах, и я в спешке пыталась расстегнуть сзади молнию, не прекращая озираться по сторонам. В итоге я запуталась в собственных ногах, или в юбке, но это уже неважно.. Споткнувшись о лежавшую рядом сухую ветку, я приземлилась лицом в землю. Судя по ощущениям, я счесала не только подбородок, но и подвернула лодыжку. Простонав от боли, я открыла глаза и замерла на мгновение. Запах мертвечины ударил в нос с новой силой и жужжание мух почти у самого лица, заставил меня попытаться немного отползти назад. Точнее, не мухи заставили, а то над чем они летали. Я вновь застонала от боли, которая прострелила ногу, а затем расплакалась, потому что единственное, что я могла сейчас сделать это – зажмурить глаза и не смотреть на эту мертвую, уже почти иссохшую и съеденную насекомыми кошку.

– Боже, просто помоги пережить этот день.

Я закрыла глаза и уткнулась лицом в толстовку, это было лучше, гораздо лучше, на ней был запах Маркуса, пусть немного несвежий, но знание того, что он ее носил, делает эту ситуацию не такой кошмарной.

За что убили это животное? Или, может, она сама умерла от голода? Как ее звали? Или его.. Я всхлипнула, представив, что возможно могла бы спасти кошку, я бы назвала ее Мисси, если это конечно, она. А если она когда-то встречалась мне, а я не заметила? Или другим людям.. Почему ее не спасли?

– Неуклюжая дура.

Сзади раздался хруст веток, я высунула лицо из толстовки и обернулась.

– Маркус, – мой голос был полон облегчения.

– Так и знал, что ты во что-нибудь вляпаешься.

– Прости..

– Чего ревешь? Вставай.

Я кивнула в сторону кошки и, мой подбородок снова задрожал, Маркус подкатил глаза.

– Почему мир так жесток? Как думаешь, ее убили?

– Почему ты лежишь на земле? Как думаешь, ты идиотка или кретинка?

Я попыталась подняться и вскрикнула, затем прикусила губу и с трудом смогла перевернуться, чтобы второй ногой столкнуть ту ветку, которая зажала ногу.

Маркус прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Ты мое проклятье, уродина, знаешь об этом? Оставить тебя здесь? На съедение червям, как ту живность.

Я напряглась и, все внутри меня сжалось от ужаса. Может ли он? Нет, не посмеет.

– Как ты можешь так говорить?

– Так уж и быть..

Он наклонился и принялся осторожно вытаскивать мою ногу, я поджала губы и зажмурилась от боли. Не буду стонать, итак достаточно соплей.

– Больно? – спросил Маркус, все еще держа мою ногу в руках, я солгала и качнула головой, лишь бы его руки подольше оставались на моей коже.

– Проклятые мысли.. Ненавижу..

– Что?

– Ничего. Говорю, не больно мне.

– Тогда сейчас будет больно.

В этот момент я заорала, Маркус отпустил ногу и, обхватив меня сзади, заткнул мне рукой рот.

– Заткнись, – проговорил на ухо, – а теперь медленно встаем, не ори.

Он обхватил мою талию одной рукой, и мы начали осторожно подниматься, глядя друг другу в глаза. Затем он медленно убрал руку от моего рта, не сказав ни слова, а я снова зажмурилась от боли, когда приземлилась на обе ноги.

– Что ты сделал с лодыжкой? Мне стало легче.

– Вправил ее, но тебе сейчас нужен лед, как минимум. Идти можешь?

Я кивнула. Снова соврала, точнее сглупила. Как только Маркус меня отпустил, я едва, снова, не оказалась на земле.

Мы оба замерли. Он поймал меня в ту же секунду, как только я стала падать. Резким движением рук, Маркус случайно задрал на мне толстовку и, его пальцы коснулись обнаженного бедра. Боже, пусть он не почувствует, что я гусиной кожей покрылась вся.

Его глаза безумно забегали по моему лицу, затем он нахмурился и глубоко вздохнул. Я дрожала внутри, как осиновый листок.