До самого вечера Дарья, не впускала никого к себе в комнату. Ее супруг уехал и даже не зашел с ней попрощаться. Она, проплакала весь день, уткнувшись в подушку, отчего та полностью промокла. Ее грезам о тихом семейном счастье не суждено сбыться. Жизнь слишком жестока, и не выносит иллюзий. Дарья решила, чтобы хоть как-то отвести удары судьбы, бьющие в самое ее сердце, отныне она станет сильной, жесткой и властной. Обижать себя больше не позволит никому. С твердой решимостью барыня встала с кровати и вышла в коридор. Проходя по длинному холодному коридору, ее взору предстали висящие на стенах картины величественных предков рода Салтыковых. Раньше она не обращала на них внимания, но не в этот раз.

– Здесь скоро будет висеть и мой портрет. – Грозно произнесла Дарья, смотря на этих важных господ. – Я прославлю этот род еще сильнее, чем эти люди. Я прославлю род так, что обо мне будут помнить многие десятилетия, а может и сотни лет. Я стану великой и могучей женщиной. Стану такой женщиной, которая заставит окружающих себя уважать и бояться.

Она пошла дальше по коридору к лестнице и спустилась в гостиную, из которой можно было попасть не только в столовую и в кабинет ее мужа, но и на кухню. В гостиной она остановилась, раздумывая, куда бы ей направиться. Посмотрев по сторонам, она решила идти на кухню. Там она полагала, встретит экономку, которая введет ее в курс дел по хозяйственной части дома. Свое величие она начнет с домашнего хозяйства.

Дарья высоко вскинула голову и, несмотря на свой малый рост, шурша шелком платья, важно вошла в кухню. При внезапном появлении хозяйки, повариха ахнула, а прислуга в испуге затаила дыхание. В этом доме никто еще из прежних хозяев не появлялся в поварской.

– Мне нужна Елизавета. – Дарья прошла в центр комнаты и остановилась. – Немедленно найдите ее. – Строго потребовала она, обращаясь к присутствующей прислуге.

– Слушаюсь. – Молодая служанка присела в поклоне и быстро вылетела из кухни.

Дарья подошла к печке и критично осмотрела ее. Затем она направилась к разделочному столу и провела по нему пальцем. На пальце осталась грязь. Она потерла пальцы и повернулась к кухарке – тучной женщине неопределенного возраста, грозно спросила:

– Что это?

Кухарка, от зловещего тона, звучащего в речи барыни, потеряла дар речи и подбежала к столу. Женщина растерялась, отчего ее глаза стали походить на два чайных блюдца.

– Ты что ж не видишь? – Барыня протянула палец к лицу кухарки. – Это грязь. Почему она здесь, на столе? Какой же пищей вы кормите своих господ? Грязной?

– Барыня, помилуйте, грязь эта от морквы, которую помощница моя чистила для супа. Г-г-г-грязь снести не успела. – Кухарка, стала заикаться. – Ввода горячая в чане закончилась, и мы ожидаем, пока вода нагреется, чтобы помыть стол и посуду. Холодной водой эта грязь плохо отмывается и размазывается.

– Врешь. – Дарья зло посмотрела на перепуганную женщину. – Эта грязь не свежая и ей, возможно несколько дней.

– Ей Богу, барыня, – помощница кухарки – девочка лет двенадцати задрожала и упала на колени перед Дарьей, – она говорит истину. Это я во всем повинна. Я не хотела размазывать грязь по столу холодной водой и поставила воду на печь погреться. Я сию минуту все уберу.

– Конечно же, ты ее уберешь, но за эту грязь ты и твоя помощница будете наказаны. – Строго промолвила барыня. – Я велю вас выпороть.

– Помилосердствуйте барыня, – запричитала кухарка, – меня проучите, а девочку пожалейте. Она еще дитя. Она исправиться. Христом Богом молю, барыня. – Завыла кухарка и тоже бросилась на колени к ногам Дарьи.