Начал подъем на очередную гору – «а горы все выше, а горы все круче, а горы уходят под самые тучи», вспоминал я строчки из Айболита, который так любил Ванюшка.

– Ничего, вернется твой папка, – сказал я вслух. Мне бы только тропинку найти.

Я останавливался время от времени, прислушиваясь, не журчит ли где-нибудь вода. Очень хотелось пить. До вечера не произошло никаких событий, дорога была однообразной – горы и деревья. Я не встретил ни одной речки, не было ни одного озера, хотя я был бы рад уже и луже.

День закончился на дереве, как и вчера, только сегодня я хотел спать. Усталость и голод давали о себе знать. Вытащив ремень из штанов, я кое-как прикрепил себя к толстой ветке и задремал. Проваливаясь в сон, от напряжения вскидывал руки, испуганно осматривая темноту под деревом сонными глазами. Затем опять пытался заснуть. Ноги замерзли и затекли, ремень неудобно перетягивал тело, но он был единственной гарантией, что я не окажусь под деревом с переломами.

Утро оказалось пасмурным. Я поступил так же как вчера, только сегодня мне было уже немного тяжелее двигаться. Развел костер и согрелся. Подремав, не торопясь пошёл вперед. К обеду начал накрапывать дождик. Подставляя ладони, я пытался собрать немного воды – тщетно. Дождь то переставал, то опять накрапывал. Я брел, запахнув куртку. Теперь я с трудом представлял где нахожусь и в какой стороне деревня.

К вечеру я нашел не большую скалку, взобравшись на выступ, свалился без сил. Одолевали грустные мысли, осознание своей никчемности. В этой огромной тайге я чувствовал себя микробом. Чувство отчаянья полностью проникло в меня, крупные капли душевной горечи горячими слезами скатывались по щетине. Луна ярко светила, от камня шел пронизывающий холод. Надев ранец на ноги, я заснул.

Утром тело плохо слушалось. Кое-как согревшись, я уже не снимал куртку, даже когда взошло солнце. К обеду я начал соображать гораздо хуже, зато мне стало жарко. Я понял, что у меня жар, хотелось прилечь. Решил, что буду идти покуда есть силы. Пока я размышлял о своем скором конце, ноги меня вынесли на тропинку. Я уже не столько шел, сколько переставлял ноги. Тропа вывела меня на поляну, я увидел вход в пещеру и привязанную козу. С трудом соображая, медленно осматривался: вход в пещеру, навес, вкопанный стол, привязанная коза, пень, а на пне дед, неторопливо попыхивает трубкой. Я ошалел, округлил глаза, вытянул руку.