Серега заерзал на скамейке:

– Говорю же – кольцо. Сам бы я так не смог. А что, дело завели?

– Да не переживай, – махнул рукой Басов, – типичный «висяк». Тебя они не помнят – пьяные были. Другие свидетели ссылаются на темноту и быстротечность драки. Наряд, прибывший на место происшествия, застал только потерпевших. Как тебя найти? Если только сам придешь, с повинной.

– Это вряд ли, – помотал головой Попов, – но мне теперь самому помощь милиции нужна. Мать у меня пропала.

Басов мрачно выслушал подробности сделки с квартирой. Покачал головой:

– Заявление написал?

– Написал, – развел руками Серега, – у дежурного лежит. Боюсь, что даже дело не откроют. Можешь чем-нибудь помочь?

Санька покрутил в руках фуражку, зачем-то посмотрел в весеннее небо, решительно хлопнул себя по колену, и поднялся со скамейки:

– Не самая я здесь большая шишка, Серый, – он кивнул на двери райотдела, – Обещать ничего не могу. Но, постараюсь. Заходи вечером, встречу отметим, да и по делу попытаюсь что-нибудь разузнать. Адрес тот же. Кстати, мог бы и сразу зайти, как приехал. Сосед по парте.

Попову стало стыдно. Про Басова эти несколько дней он и не вспоминал. Пришлось мямлить оправдания:

– Извини, Санек, я же не знал, где ты. Семь лет – срок большой.

Басов понимающе кивнул, хлопнул друга по плечу, и легко взбежал по ступенькам. Обернулся в дверях, махнул рукой:

– Не забудь!

Попов помахал в ответ. Посидел еще немного, подставляя лицо солнцу. Очнулось кольцо:

«Чего ты меня всем подряд показываешь? Нашел чем хвастаться. И откровенность совершенно неуместная. Сдаст тебя сейчас со всеми потрохами».

«Не сдаст, – отрезал Серега, – не такой человек. И про тебя никому не расскажет, не переживай».

«У меня работа такая – за хозяина переживать, – продолжало ворчать кольцо, – и выручать его из всяких передряг. Даже если он сам в них встревает».

Попов понялся со скамейки:

«Не нуди. Пойдем, лучше проведаем Сережу Петрушина, счастливого продавца моей квартиры. Поможем немного следствию. Адрес помнишь?»

«Обижаешь, хозяин. У меня память – вечная. Улица Грибоедова, дом шесть, квартира двадцать два. Маршрут построить?»

«То же мне, – хмыкнул Серега, – станция топопривязки. В родном городе я и так все знаю».

Добрались быстро. Тепло уже слизало всякие остатки снега с асфальта, лишь по газонам кое-где оплывали грязные сугробы. По пути завернули к дому. Андроид Леха чинно сидел на скамейке около подъезда и «вел беседу» с древним дедушкой. Разговаривал, конечно, только старик. Размахивал руками, грозно стучал тростью по асфальту, и потрясал сухим кулаком. Леха тупо пялился в пространство, но сердитому пенсионеру хватало присутствия собеседника. Кого он там ругал, Серега так и не понял. Кольцо мысленно скомандовало андроиду, Леха вежливо попрощался с дедом и исчез в подъезде.

«Как он в квартиру войдет? Дверь сломает!» – испугался Попов.

«Аккуратно откроет, наведет порядок и поесть приготовит. Я ему образ ключа отправило, инструкцию по уборке и рецепт жареной картошки. Пошли на улицу Грибоедова».

Готовился Серега к любому варианту, и даже нож на поясе под руку передвинул, заслужив одобрение кольца, но двери открыла пожилая женщина в серой шали на плечах.

– Петрушин Сергей здесь живет? – как можно увереннее спросил Попов.

Женщина равнодушно скользнула по гостю глазами:

– Живет. Только нету его. Уехал. Еще месяц назад.

– А куда?

– А я знаю? Он теперь матери не докладывает. На юг, куда-то. Сказал, что хорошую сделку провернул. Мне немного денег оставил, и уехал.

«Не врет, – шепнуло кольцо, – так и есть».

Серега в нерешительности потоптался на месте: