Работодатель поморщился:

– Ну, не обижу. Миллионов не будет, конечно. Да и от прибыли много зависит. Тебе меньше принесу, Сереге отдам, – теперь уже он подмигнул Попову.

– Противный, – Ирка отвесила мужу символический подзатыльник и пошла на кухню.

Олег подождал, пока жена не начала греметь чашками в раковине, и в полголоса продолжил:

– В принципе, три охранника у меня есть, но если с тобой, то можно меняться сутки через трое. Ночью можешь спать прямо в контейнере, но участок сложный, много разного сброда шатается, и днем, и ночью. Рынок, сам понимаешь. У ребят там цепь велосипедная припасена и биту городошную откуда-то притащили. Но это так, шпану гонять. Попытаюсь в ближайшее время достать что-нибудь посерьезнее. Смена в десять утра. Зарплата – раз в месяц, числа двадцатого – двадцать пятого, как деньги будут. На работу – послезавтра. Не передумал?

– Да нет, – усмехнулся Попов, – работа знакомая, караульная. Все равно, выше сторожа я бы должности не нашел. Спасибо.

– Пожалуйста, – теперь уже усмехнулся Олег, – только учти: дружба дружбой, а работа работой. За прогулы и пьянку на рабочем месте сначала штрафую, потом – выгоняю. Отпусков нет, больничные не оплачиваю. Болеем не больше пяти дней, дальше – увольнение. Извини, брат, капитализм в стране, – он развел руками.

С кухни вернулась Иринка:

– Ну как, мальчики, договорились?

– Да, девочка, договорились, – Олег поймал жену за талию и усадил на колени.

Попов поднялся с кресла:

– Ну что ж, мальчики-девочки, пора мне. Спасибо за угощение.

На прощанье Ирка поцеловала его в щеку и попросила заходить почаще и в любое время. Поцелуй продолжался на секунду дольше приличия, и по лицу Олега скользнула тень:

– Время лучше согласовывать, – буркнул он, пожимая Попову руку, – на работу не опаздывай.

Уже на улице оживилось кольцо:

«Ну, как тебе? Раз-два и у тебя есть постоянный доход. Да и девушка подходящая, а? Ты бы мне рассказал предысторию ваших отношений».

Попов фыркнул:

«Тебе зачем? Да и не было там ничего интересного. Чтоб ты знало, я ее сейчас первый раз обнял по-настоящему».

«Ничего, наверстаешь, – хихикнул «боевой артефакт», – она к тебе тянется, я в тонком поле вижу».

«Видит оно! Зачем это ей вообще, ты не видишь? При живом-то муже?»

«Да, не бери в голову, – легкомысленно отмахнулось кольцо, – чужая душа – потемки, а уж женская – тем более. И вообще, женщина, это существо, лишь внешне похожее на человека. Пользуйся моментом и не засоряй себе мозги. Она ж тебе объяснила – выбрать не может. И муж нужен, и любовник не помешает. Не дрейфь, разберемся».

Ночью Попов снова командовал армией Мордора, но теперь войска только строились для боя. Откуда-то Серега знал: противник – гномы. Стальной клин уже формировался в дымке на противоположной стороне поля, прикрытый двойной линией арбалетчиков. Попов начал расставлять по местности орочью пехоту и вдруг явственно услышал голос Майрона:

– Нет, нет, не сюда! Что ты делаешь, Сергей? Зачем тебе гвардия Мордора в первой линии? Это не расходный материал, а стальной кулак, решающий исход сражения. Ее надо бросить в бой в момент наивысшего напряжения, когда все висит на волоске для тебя, или противника. Бросить там, где удар принесет наибольшую пользу. Поэтому, оставь ее при себе, и лучше так, чтобы противник гвардию не видел. Вот же, смотри, чудесная буковая роща на склоне холма! Ровный пологий скат, по которому удобно атаковать и по центру, и к флангам. Понял замысел?

– Да, – кивнул Попов, – теперь понятно.

– Смотри дальше. Перед нами почти ровное поле, пересеченное ручьем, можно сказать, что даже речушкой. Стекает она с гряды холмов, прикрывающих наш правый фланг, а впадает в реку, закрывающую фланг левый. Для чего же ты ставишь пехоту перед ручьем? Противник спокойно пойдет по равнине, где ничего не мешает держать строй, и навалится на нашу пехоту. Слитное давление гномьей фаланги чудовищно, орки неизбежно подадутся назад и окажутся по колено в грязи. Переставь пехоту за ручей, пусть тяжелые гномы вязнут и разрывают строй. Единственный способ победить фалангу – разорвать ее или атаковать с тыла.