– Ну, и че надо?

Попов повторил вопрос. Мужик засопел:

– А я тут не справочное бюро! Всех знать не обязан. Месяц назад въехал, и никаких женщин не видел. Два парня квартиру продавали. По документам все чисто было – они владельцы, они же и продавцы. Я – тоже не жулик, за свои кровные на северах честно отгорбатил. И то вон, только на хрущевку двухкомнатную хватило. На первом этаже. Еще вопросы есть?

– Фамилию продавца посмотреть можно? Она же где-то записана? Какие-то документы оформлялись?

Вова насупился:

– А ты кто такой, мои документы смотреть? Следователь или прокурор? Может ты у бандитов наводчиком работаешь? С милицией приходи, тогда и разговаривать будем. Все, гуляй Вася!

Дверь захлопнулась и Попов понял, что больше ему и не откроют, и не ответят. Идти было некуда, и он присел прямо на ступеньку, но тут же вскочил, осененный мыслью – соседи! На площадке, помимо бывшей Серегиной, еще две квартиры. В однокомнатной справа добирала свой век тихо помешанная бабушка, изредка навещаемая правнуками. А вот слева жила, и Попов надеялся, что в добром здравии, пожилая учительница, уже вышедшая на пенсию.

Серега даже вспомнил, как ее зовут – Валентина Александровна! Когда-то давно, сразу после войны, она учила маленькую Тоню математике. Прошло пятнадцать лет, и распределение хрущевской жилплощади свело на одной площадке бывшего учителя и бывшую ученицу, теперь уже маму маленького Сережи. Не имея своих детей и привыкнув постоянно заботится о чужих, Валентина Александровна приняла деятельное участие в воспитании соседского мальчика. Отношения между женщинами сложились теплые, и Попов удивился, что не подумал о старой учительнице сразу. Главное, чтобы Валентина Александровна была дома, жива и здорова.

Пожилая женщина узнала Серегу не сразу, но как только поняла, кто перед ней, засуетилась, повела в комнату, и там уже расплакалась:

– Не забыл меня, Сереженька. А почему без мамы пришел? Я ее уже два месяца не видела с тех пор, как переехала. Как она на новом месте?

– А вот об этом, Валентина Александровна, я и хотел спросить, – Попов пересказал разговор с новыми хозяевами квартиры. Старушка всплеснула руками:

– Это они с тобой еще долго разговаривали. Грубые люди, не душевные, с твоей мамой не сравнить. Откуда-то с Севера переехали. Ну, да Бог им судья. А Тонечка теперь по другому адресу живет, в однокомнатной. Давай-ка я тебе чайку налью, а сама поищу бумажечку с ее адресом.

Горячий чай был очень кстати. Серега с удовольствием прихлебывал кирпичного цвета жидкость, чувствуя, как растекается по телу не просто тепло, а надежда! Значит мать продала квартиру «добрым людям», а те ее перепродали «северянам». Не удивительно, что Вова ничего не знает о прежних жильцах.

Правда, на обрывке тетрадного листа, который нашла Валентина Александровна, почерк был совсем не матери. В ответ на удивление Попова старушка пожала плечами:

– Так мне ее адрес те ребята написали, которым она квартиру продала. Все ведь быстро получилось, скомкано. Мы и попрощаться-то как следует не успели. Вчера еще Тоня в квартире жила, даже вещи неупакованные стояли. А на следующий день я к ней пошла, а двери уже чужой открыл. Внутрь не пустил, да я и не стремилась. Все, говорит, уехала по новому адресу. Я удивилась – ночью, что ли? А он смеется – дурное дело, говорит, не хитрое. Собрали, да увезли. Вот он мне новый адрес и написал. Это далеко, в новом микрорайоне. Я-то все жду, что, Тоня заедет, да видно устраивается в квартире. Как все устроит, так и позовет на новоселье. Налить тебе еще чайку? Извини, угостить нечем, сушки только. Так все быстро дорожает, кошмар просто.