Скрип шин, скрежет столкновения и смачный бах, выданный подушками безопасности слились в один устрашающий звук. Как дополнение к нему, с визгом лопнули ремни на крыше легковушки, и грузы, что перевозились на ней, по инерции устремились к Георгу. Стекло лопнуло, в салон влетела труба. Не будь я в шоке, я бы заорала, и Тим бы меня поддержал, но он отключился еще на яме и не увидел свободного полета стройматериалов.

Сюрреализм в реальном времени и движении!

Я не запомнила, как меня и нордов доставали, как испуганно блеял единственный вменяемый свидетель, он же ремонтник. Приезд машин ДПС и «скорой», также прошел мимо меня, зато лицо врача, встретившего нас в приемном покое больницы, отпечаталось на подкорке на всю оставшуюся. В особенности то, как оно вытянулось, когда я, запинаясь, рассказала, что мы и так направлялись к ним.

Спустя два с половиной часа я сидела в коридоре больницы и по телефону заверяла Сыча, что не испугалась. Совсем не испугалась, а язык заплетается, потому что мне вкололи обезболивающее и выдали лед для уменьшения отека на скуле. Труба все-таки меня достала.

- Я действительно в порядке, но это… Прям карма какая-то или страшный рок. Я не хотела охрану - и норды вышли из строя... правда, через неделю, но оба. С разницей в час.

- Страшная ты женщина, Иннчонок. До тебя парни даже царапин не получали при более сложных задачах.

- Я не виновата.

- Я и не виню, - ответил Сыч. – Я удивляюсь.

- А, ну тогда удивляйтесь на здоровье, - буркнула я и потерла занывшую вдруг коленку. Сердце уже не бухало о ребра и руки перестали дрожать, но желания вернуться на квартиру все еще не появилось. Как представлю, что останусь там одна, так и передергивает. Я, оказывается, не такой уж большой любитель одиночества.

- …еще я думаю, кому отомстить тобой, - словно прочитав мои мысли, продолжал Сыч, – и кого к тебе послать.

- В смысле?

- Имею ввиду, кого подрядить на твою охрану и тем самым покалечить.

- Эй! – возмущенно воскликнула я.

- Я хотел сказать, кого подвергнуть возможности внезапно и основательно покалечиться, - невинно продолжил он и, судя по голосу, улыбнулся.

Ну надо же, он уже думает, кому мною мстить!

- Никого не надо! Я сейчас же вызову такси и поеду домой.

- Хорошо. Я скажу охраннику Владу тебя встретить. Скинь данные машины.

- Обойдетесь. Я поеду к себе домой. В Подольск.

Молчание по ту сторону трубки должно было бы меня насторожить, но оно напротив распалило.

- И только рискните хоть слово против сказать!

В ответ тишина.

- Я сказала, и я пошла!

Тишина стала мрачной, ничего приятного не предвещающей.

- Хорошего вечера.

И вновь ни привета, ни ответа. Меня накрыло чувством беспомощности. И в раздражении на нее, я оторвала телефон от уха и уже занесла палец над красным значком, как вдруг услышала:

- Извини, Иннчонок, связь оборвалась… - огорошил Сыч. – Так ты говоришь, что уже едешь домой? Ждешь такси?

- Ну, да-а-а, - протянула я недоверчиво. А как еще реагировать, если я не слышала помех в телефоне, о которых он упомянул.

- Хорошо. Выходи. Машина вот-вот подъедет к главному входу.

- Но… - Начала я, уже в деталях представив, как меня опять запихнут в авто, провезут через город и закроют в квартире.

- Ты, наверное, захочешь к родителям? - вдруг продолжил он. - Я не против. Хорошего вечера. Отдохни. Я позвоню завтра.

Это было что-то новое!

Я попрощалась с ним и еще минут десять сидела в состоянии отупения. Смотрела на персонал, людей, как и я, кукующих на стульях вдоль коридора, на мигающие лампочки у входа. Сидела и пыталась осознать, что сейчас произошло. Меня разыграли или Сыч действительно чуткий, понимающий и добрый мужчина, на которого не страшно положиться? Все же вопрос с ДТП он взял на себя, вопрос с разбитой машиной тоже, и даже в больнице меня приняли гораздо теплее, чем обычно. Или это действие обезболивающего сгладило все шероховатости?